Сказочник
Шрифт:
Ийлур окинул тюремщика хмурым взглядом.
– Развяжите меня. Я уже говорил, что не шпион. Говорил, что должен встретиться с темной жрицей, ийлурой, служащей Шейнире… Во имя Покровителей, почему вы не верите мне?
Синх лишь качнул большой головой.
– Мы поверим тебе, ийлур. Сразу после того, как скажешь всю правду.
– Я и так говорю всю правду! – рявкнул Дар-Теен, – вы здесь что, все умом повредились?!!
Синх грациозно отступил к двери, освобождая дорогу двум другим, и они, не церемонясь, подняли Дар-Теена
– А, вот как, – ийлур присвистнул, – значит, вы собираетесь только так вытягивать из меня признание?
Ему не ответили, подтащив к короткому, вбитому в землю столбу. На потемневшем от времени и сырости дереве красовались ржавые обручи, затягивающиеся болтами. Дар-Теен только и успел, что подровнять каблуком физиономию одного из синхов – а затем на шее сомкнулось железо. Ийлур оказался намертво пристегнутым к деревяхе, руки были по-прежнему скручены за спиной, а ноги… Впрочем, ноги тоже пришпилили к полу железными скобами.
– Где Андоли? – спросил он, – где элеана, которая была со мной?!! Почему вы молчите?
Синхи развернулись и шмыгнули прочь, словно крысы при виде полыхающего факела.
Дар-Теен остался один, совершенно обездвиженный и лишенный надежды на освобождение.
– Мать вашу, – буркнул он, оглядывая помещение, – твари шейнировы!
Комнатка была маленькой, шагов семь по диагонали. Кроме камина и пыточных приспособлений синхов в ней находились: широкая скамья, кособокое плетеное креслице, словно украденное из гостиницы, и ведро – «наверное, с водой».
– Отпустите меня! – заорал Дар-Теен во всю силу легких, – вы ничего нового от меня все равно не узнаете, шейнирово отродье!..
И умолк.
Ибо в помещении появились новые действующие лица. Три синха в глубоко надвинутых на лица капюшонах. Один прошествовал к креслицу и устроился там, сложив руки на коленях и закинув ногу за ногу, а двое других придвинулись к Дар-Теену.
– Я уже все сказал. Еще в лесу, – ийлур досадливо поморщился, – что еще вы хотите узнать?
– Мы хотим всего лишь удостовериться, что ты не шпион, – спокойно ответил синх и занялся перекладыванием инструментов, очевидно, выбирая наиболее подходящий к случаю.
– Если бы я был шпионом, на кой мне лезть в Дикие земли?
– Мы не знаем. Пока не знаем.
Дар-Теен глянул в сторону третьего синха – тот сидел неподвижно.
«Воистину, Шейнировы твари», – ийлур невольно отстранился, когда ему под нос сунули остро заточенное фигурное лезвие.
– Мы, синхи, – начал палач, – очень хорошо изучили строение тела ийлуров. Надеюсь, теперь ты расскажешь все, как есть.
– Да ничего я тебе не расскажу, – вконец озверел Дар-Теен, – хоть на куски меня разрежь…
– Что ж, – опечалился синх, – возможно, именно это мне и придется сделать.
И,
Это было… странное ощущение. Как будто спину окатили кипятком – синх и вправду изумительно знал, где какое сухожилие располагается.
– Что с Андоли? – сквозь зубы выдохнул Дар-Теен, – что вы с ней сделали, твари?
– Это тебе следует отвечать на наши вопросы, – заметил синх, выбирая следующее лезвие и пробуя его пальцем.
Дар-Теен зажмурился – глаза жгли слезы. Словно в один миг все то, что копилось так долго – отчаяние, безысходность, горечь утраты – собрались вместе.
«А ведь они меня и вправду зарежут», – мысль эта оказалась ясной, как день, – «и не будет уже ничего. Ни пирамиды, ни исправленных ошибок… Ни-че-го».
Ийлур открыл глаза, но только затем, чтобы увидеть следующий инструмент для извлечения полезной информации.
– Я ищу жрицу! Жрицу!!! Темную ийлуру…
Хрусь. Хрусь.
Две тонких спицы засело в больном предплечье, а перед глазами начала стремительно собираться темная пелена.
– Я ищу… Нитар-Лисс!
Синх, что сидел в плетеном креслице, медленно поднялся, подошел почти вплотную – и в ноздри Дар-Теена ударил почти забытый уже запах. Аромат Золотых роз. И голос, голос этого синха, звучащий на самом краю угасающего сознания, показался странно знакомым Дар-Теену.
– Оставьте его, – сердито сказала темная жрица, – Ключ его признал.
– Ах ты, мерзавка, – только и прошептал Дар-Теен.
Возвращение сознания больше походило на горячечный бред.
Дар-Теен вдруг обнаружил себя в маленькой, но необычайно уютной комнатке. Яркий солнечный свет лился сквозь овальное оконце, стекал по маленькому столику, застеленному нежно-голубой скатертью, и рисовал на песчаном полу широкую полосу. Под окном в низкой глиняной вазе благоухали розовые цветы гортензии, золотистые пылинки неспешно плавали в лучах дневного светила…
Дар-Теен припомнил мрачные дома Кар-Холома, роскошь царского Дворца серкт – на самом деле он бы не удивился, снова окажись там. Но это место – Покровители! – оно более всего напоминало…
Он глубоко вздохнул, мимолетом удивился тому, что совершенно не чувствует боли ни в раненном предплечье, ни в том плече, которое проткнул насквозь треклятый синх. Затем еще раз огляделся – взгляд скользил по гладким оштукатуренным стенам, по орнаментам из ракушек. Тихо скрипнула отворяемая дверь, и Дар-Теен поспешно закрыл глаза – пусть себе думают, что пленник измучен пытками и по-прежнему без сознания.
И все же: это странное, чистое и ухоженное место очень напоминало ему…
– Ты совершенно прав, ийлур, – устало подтвердила темная жрица, – ты в доме, построенном синхами. Более того, ты в городе синхов – наверное, последнем под этими небесами.