Сказочник
Шрифт:
— Маленькая, говори уже. Помнишь, что мы договорились не играть в молчанку.
— Просто, ты сказал матери, что собираешься… В общем, разве мы не должны были просто подать заявление?
Хороший вопрос. Да, план был такой. Вчера. До того, как собственная мать довела ее до слез, а бывший всплыл на горизонте, как дерьмо в проруби, и его Морковка, их стараниями, все-таки поедет в ЗАГС с заплаканными глазами. С Игорем придется поговорить по-мужски, и в глубине души Тимур с какой-то звериной злостью радовался подвернувшимся поводом привести угрозу в исполнение. А вот с мамой
Тимур повернулся к ней, сложил руки на спинке сиденья, разглядывая, как она неосознанно поглаживает ребенка по щеке. Ну и вот куда их отпускать в волчью стаю? И потом: мысль о том, что однажды он вернется домой, а их там не будет, вызывала острый приступ покрепче привязать ее к себе. Точнее — окольцевать.
Но, конечно, за день Ася могла и передумать. И сейчас самое время узнать это. И приготовиться к возможному «нет».
— Ты передумала становиться моей женой?
— Нет, — без заминки, решительно ответила она, и даже слегка вздернула нос.
— Ты думаешь, что если мы сегодня подадим заявление, а распишемся через пару недель или через месяц, что-то кардинально изменится?
— Я не могу загадывать так далеко наперед, — не стал юлить Морковка.
— Тогда нам остается только рискнуть. Тем более, что я уже сказал твоей матери, что ты станешь моей женой. Не хотелось бы начинать знакомство с тещей с вранья.
— Но нас же не распишут прямо сегодня. Нужны основания и справки, а их нет.
Тимур мог поклясться, что в ее голосе прозвучало сожаление.
— Вот тут точно не беспокойся, Морковка. Лучше дай мне руку. — Тимур нащупал в кармане одну из двух коробочек, ту, что побольше, достал ее.
Ася протянула правую ладонь и с ошарашенным видом наблюдала, как он осторожно надевает кольцо ей на палец. Подошло просто идеально. Тимур мысленно вздохнул с облегчением — значит, и обручальное подойдет. Надо же, купил их наперед, а даже не думал, что пригодятся вот так сразу.
— Оно очень красивое, — снова чуть ни плача, сказала Морковка. — Идеальное. Но не стоило. Мне ужасно стыдно.
— Стоило, маленькая. Ну что, едем становиться мужем и женой?
Вместо ответа она достала из рюкзака паспорт и вручила ему с видом полного безоговорочного доверия.
Удивительно, чего можно добиться улыбкой и парой сочных комплиментов, имея дело с женщиной возраста «немного за пятьдесят». Больший результат дает разве что приложенный к комплименту бумажный пакетик с выбранными наугад духами, под которыми, в открытке с цветами, лежит соблазнительная сумма.
Работница ЗАГСа сперва упрямилась, потом начала вслух перечислять все возможные точки спотыкания, потом, получив «подарок», сама же сказала, что вот тем и этим можно пренебречь. Потом ушла «проконсультироваться», а через пять минут вернулась довольная и раскрасневшаяся, очевидно оценив степень нетерпения клиента, выраженную в денежном эквиваленте.
— Нужно заполнить это и вот это, и написать два заявления по вот такому образцу.
— Она протянула несколько листов.
Тимур изучил их
Он вышел в коридор, остановился: Ася сидела на приземистом диванчике и как раз заканчивала кормить сына. Оставалось только догадываться, как эта маленькая девчонка не сломалась и не потеряла себя рядом с придурком.
Придумала и термос с собой брать, и коробочку со стерильными сосками, и в отдельной мини-упаковке детские влажные салфетки. Казалось, с самого рождения сына она всегда была сама по себе и рассчитывала только на себя.
Если вспомнить, что даже на детскую кровать копила сама, то желание превратить рожу Игоря в беззубый сине-красный винегрет становилось таким нестерпимо сильным, что хоть сразу после росписи беги воплощать его в жизнь.
— Нам нужно заполнить форма, маленькая, и написать заявление. Справишься со своими, пока я заплачу пошлину?
— Справлюсь, — кивнула она. Не то, чтобы очень уж уверенно, но Ася явно старалась.
— Не сбежишь?
— Нет. — Ответ на этот вопрос был приятно решительным.
И все же, хоть Ася выглядела настроенной решительно, Тимур вернулся так быстро, как мог. Она как раз перечитывала заявление, немного хмурясь, словно была недовольна почерком. Тимур заглянул ей через плечо, всмотрелся в строчки на листе: аккуратные буквы с завитушками, почерк девочки-отличницы, той, которая писала без помарок еще с прописей. В глаза бросилась ее прописная маленькая буква «д»: с хвостиком вверх, а не вниз. Надо же, так в самом деле пишут?
— Тимур, нас и правда распишут сегодня?
— Правда. — Он быстро глянул на наручные часы. — Надеюсь, в течение часа или даже раньше.
Он немного ошибся: их расписали через сорок минут. Работница ЗАГСа позвала в кабинет, показала документ, куда они по очереди поставили подписи, а потом вручила им паспорта с печатями. Ася с минуту смотрела на свежий ярко-синий штамп на странице, и даже не моргала, как будто боялась, что он исчезнет.
— Ну что, Анастасия Бессонова, очередь кольца номер два. — Тимур взял ее за руку, и поверх первого, надел обручальное, тоже из белого золота, с внутренним ободком из крошечных бриллиантов. Хорошо, что Ася не особо разбирается в украшениях, а то бы, чего доброго, забилась в угол с криками: «Я это не возьму».
Узнает, в свое время, а пока пусть думает, что это бижутерия.
В гробовой тишине, нарушаемой лишь сопением любопытного ребенка, Тимур наблюдал, как она, одной рукой, надевает кольцо ему на палец: простой ободок, без всякой финтифлюшной фигни. Тимур вообще терпеть не могу украшения, но ради жены собирался носить обручальное, не снимая.
Жена. Надо же.
Он улыбнулся, чувствуя себя совершенно не так, как должен бы чувствовать только что окольцованный холостяк. Ни тебе паники, ни страха, ни желания выписать на с китайского сайта машину времени и все переиграть. Только четкое понимание того, что теперь вот это рыжее чудо с заплаканными глазами — вся и целиком его.