Сказочник
Шрифт:
И что это рыжее чудо больше никогда с заплаканными глазами не будет. И что надо бы ей шубку пушистую, и коляску для Тима удобную и надежную, как вездеход.
— Что? — Ася торопливо пригладила рукой волосы. — Ужасно выгляжу, да?
— Неа, маленькая. Приз за самую красивую невесту сегодняшнего дня — твой.
Она не поверила, но смущенно улыбнулась, из-за чего «яблочки» ее щек подскочили, соблазнительно округлились. Тимур не сдержался: наклонился, прижался к ней губами — теплая, мягкая, соленая от слез. Хотелось поцеловать Морковку сильно,
— Это самый импульсивный и рискованный поступок в моей жизни, — призналась она, вставая на цыпочки, чтобы вернуть поцелуй, но дотянулась только до подбородка.
— Это ты еще кайтсёрфингом не занималась, — пошути Тимур, прекрасно понимая, что она имеет в виду.
— Я даже слова такого не знаю.
— Ох, маленькая Бесятина, тебе понравится!
— Бесятина? — Она так громко хихикнула, что даже хрюкнула. И с огромными, полными стыда и ужаса глазами, залепила рот ладонью до самого носа.
Черт, эта непосредственность возбуждает даже сильнее, чем проклятые шортики.
— Ну не Бесиха же, — безуспешно пряча улыбку, ответил он. И все-таки засмеялся, обнимая ее лицо ладонями. — Есть еще варианты, как можно назвать жену Беса?
— Жена Беса? — несмело предложила она. И сама же покривилась. — Бесятина мне нравится.
— Так вот, Бесятина, можем вернуться домой, ты переоденешься и пойдем в ресторан. А можем заказать еду на дом.
— Я и сама приготовлю, — попыталась переиграть она.
— Сегодня ты точно готовить не будешь.
— Ты очень обидишься, если я попрошу сегодня остаться дома? — осторожно, словно боялась поранить язык, спросила Морковка.
— Совсем не обижусь, но о готовке забудь. И вообще, маленькая, пришло время вернуть домработницу и подумать о няне. И не спорь.
Дома, пока Ася переодевала ребенка, Тимур сделал заказ, добавив к нему бутылку сладкого газированного вина, потом сходил в душ, а потом провисел полчаса на телефоне, помогая Стасу разруливать очередной аврал. Кажется, ругался он все-таки недостаточно тихо, потому что когда вернулся в кухню, Ася встретила его обеспокоенным взглядом.
— Прости, маленькая, меня иногда заносит, особенно, когда работа идет коту под хвост из-за парочки долбаных халтурщиков. Эти люди не поймут, если я высоким слогом объясню, что они облажались, а влететь моем мы. Зато великий и могучий трехэтажный они понимают с полуслова.
— Я бы не хотела быть твоей подчиненной и попасть тебе под горячую руку, — призналась она.
Сразу после этих слов в его голове созрела картинка, где она в ультракоротком узком платье стоит посреди кабинета и, фирменно краснея, бормочет, как ей жаль, и как она раскаивается, и как искренне хочет загладить вину. Так, Бес, тихо, спокойно. Не время для таких игр, хоть в реальности они наверняка были бы куда ярче воображаемого образа.
Он мотнул головой, сбрасывая наваждение и быстро нырнул за кухонную стойку, отмечая, что Ася уже успела
Глава девятнадцатая: Ася
— Тимур?
— Мммм?
Ася резко втянула воздух через ноздри, стараясь унять дрожь, которая появлялась всякий раз, когда он издавал вот этот звук: то ли урчание, то ли мурлыканье, но приправленной хрипотцой откуда-то словно из самой груди.
Хотелось подойти, прижать ладонь к его солнечному сплетению и попросить мурлыкнуть еще раз, чтобы прочувствовать, как вибрация отдачей ударит в тонкую кожу, просочится в нее, расслабляя и будоража одновременно.
Ужинали они медленно, не торопясь, в основном под ее рассказы о том, как она справляется с новой работой. Потому что рассказать было о чем, равно как и похвастаться первыми результатами, которые заказчиков полностью удовлетворили.
Тимур умел слушать и слышать, в отличие от Игоря, который мог часами пересказывать весь свой рабочий день. Ее делами в последнее время так и вообще почти не интересовался.
— Я подумала, что раз мы должны узнавать друг друга поближе… — Ася сглотнула, пытаясь на ходу переиграть заранее подготовленную речь.
Они только что перебрались в гостиную, и она настояла на том, чтобы они сели на диване друг напротив друга. Тимур, нарочито громко сопя, кое-как скрестил ноги по-турецки, пока она, как завороженная, снова любовалась его босыми ступнями.
Ну вот как, как ноги могут быть такими сексуальными? С телом и так понятно — его она уже видела и была очень благодарна Тимуру, что после того случая он больше никогда не ходил по дому без футболки, иначе у нее точно случился бы гипертонический криз.
— В каком смысле «поближе»? — Пряча в уголках губ улыбку, спросил он. — Я думал, что для начала мы будем просто спать в одной постели и…
— Нет! Боже, нет, нет!
— Нет? Бесятина, как еще я узнаю, храплю ли, если ты мне не расскажешь? — Он откровенно наслаждался подтруниванием.
— Я имела в виду, что не то имела в виду. — Ну вот, теперь вообще каламбур получился. — Просто, я тут написала несколько вопросов, которые помогли бы нам узнать друг о друге… многое.
— Несколько вопросов? — Кажется, он не поверил своим ушам.
Ася отрыла блокнот, вдохнула и ответила:
— Пятьдесят три, но список еще не закончен.
Тимур посмотрел на нее долгим удивленным взглядом — а потом завалился лицом в подушку, всем телом сотрясаясь от хохота. Пару раз он пытался успокоиться, поднимал лицо, бормотал под нос извинения и снова взрывался смехом, который даже подушка заглушала с трудом.
— Ты самая удивительная женщина на свете, маленькая, — сказал он чуть охрипшим голосом, когда, наконец, успокоился. — Не представляю, чтобы кто-то другой до такого додумался.