Сказочное невезение
Шрифт:
– Ты здесь что-нибудь понимаешь, Грант? – поинтересовался он.
– Нет, – ответил я.
– А я вроде бы понимаю, – ответил Кристофер. – Но чтобы убедиться окончательно, понадобится твоя помощь. – Он указал на экран, по которому прыгали цифры. – Например, что означает «Коу-Смит»?
– Что-то связанное с биржей, – сказал я. – Вернее, я так думаю.
– То-то! – торжествующе воскликнул Кристофер. Он указал на другой экран, по которому проносились колонки синих цифр – так быстро, что я ничего не успевал прочитать. – А что такое
– Это такой город, – ответил я. – В центральной части континента. Там находятся все крупные банки.
– А вот Лудвич, – сказал Кристофер, подходя к другому экрану. – Его я знаю. В Лудвиче ведь тоже есть крупные банки и фондовая биржа, верно? А вот спорим, что города с названием «Фьючерсы на металл» не существует. Выходит, на этих экранах отражаются акции и котировки. Да, химикаты, тяжелое вооружение, углеводороды – все одно к одному. И… – Он помедлил у грозди экранов, по которым скакали зеленые и красные зигзаги; они извивались и уползали вверх. – А это, похоже, графики. А самые непонятные, – он прошел вперед, к дальней стене, – вот эти. На первый взгляд просто какие-то узоры. Что ты про это думаешь? Вот этот, с непонятными кляксами.
– Фракталы? – предположил я наугад.
– Я без понятия, кто такие фракталы и с чем их едят, – ответил Кристофер. – Хотя больше похоже, что это они слопают нас. Ага, смотри-ка. Тут, похоже, кнопки управления.
Под фракталами, или как их там, находилась огромная панель. Верхнюю ее часть занимали ряды кнопок. В нижней части располагалась немало послужившая клавиатура. Отсветы с экранов окрашивали сосредоточенное лицо Кристофера в разные цвета – он оперся обеими руками о край панели и разглядывал ряды кнопок.
– Любопытно, – сказал он. – Если кнопками много пользуются, можно распознать, какие из них самые важные. Эта клава здорово перепачкана жирными пальцами. Похоже, ею пользуются каждый день. И этой, отдельной, которая сверху, тоже пользуются немало.
Тонким белым пальцем он показал на квадратную кнопку, располагавшуюся справа, выше всех остальных. Краска вокруг нее стерлась, отполированный металл блестел, и на блестящей поверхности виднелись следы жира. Подпись на кнопке стерлась почти начисто. Мне показалось, что раньше там значилось «Сдвиг».
– Видимо, это… – Тут Кристофер повернулся ко мне. Ну и видок у него был в этих разноцветных сполохах. – Ты как думаешь? – спросил он. – Стоит рискнуть, Грант? Стоит?
– Не стоит, – ответила.
Кристофер ухмыльнулся и решительно нажал на квадратную кнопку.
Здесь сдвиг пространства ощущался почти как землетрясение. Нас будто дернуло за ноги вниз. Экраны дружно мигнули, а потом бешено замерцали новыми рисунками. Странные узоры над панелью дернулись и искривились, мгновенно поменяв и форму, и цвет.
– И что ты натворил? – осведомился я. – Давай сматываемся!
Сперва Кристофер скорчил рожу, а потом все же кивнул и принялся отступать от панели. Я повернулся было, чтобы двинуться
– Амос! – произнес он, и мы оба встали как вкопанные. Стояли на цыпочках, подавшись вперед и вывернув шею, чтобы видно было круглую решетку на потолке, из которой голос и раздавался.
– Амос! – повторил он. – Извольте быть повнимательнее. Мне кажется, сейчас вовсе не время для сдвигов. Так и до неприятностей недалеко. Я же вам говорила про этого крысеныша, который что-то вынюхивал в конторе, – правда, мы его изловили. Охранники посадили его под замок, но он, похоже, разбирается в магии, потому что ночью сбежал. Амос! Вы меня слушаете?
Дальше мы с Кристофером ждать не стали. Я схватил его за руку, он стиснул мое плечо, и мы потащили друг друга сначала за угол, а потом и за дверь. Меня так разбирал хохот, что я с трудом повернул ключ-штопор в замочной скважине. Кристофер тоже хихикал. Такая смешливость всегда нападает после того, как тебя едва не поймали.
Мы помчались обратно мимо батарей винных бутылок; Кристофер спросил, похихикивая:
– Это ведь не графиня говорила, а?
– Нет, – ответил я. – Может, миссис Амос?
– А что, ты такую видел? – осведомился Кристофер.
Все еще хихикая, мы добежали до первой двери, вышли, и я старательно запер за нами; подавить смех нам удалось, только когда мы добрались до входа в подклеть и я стал запихивать штопор в карман жилета. Он не влезал. Он оказался раза в два длиннее пробки и торчал наружу, как я ни старался.
Кристофер сказал:
– Погоди-ка, дай помогу.
Он выхватил из пустоты кусок бечевки, пропустил ее сквозь ручку штопора, связал концы и повесил бечевку мне на шею.
– Запихивай под рубашку, Грант, – скомандовал он.
Пока я затискивал штопор под шейный платок, у дверей появилась мисс Семпл – она мчалась на всех парах, так что ее полосатые юбки развевались по ветру.
– Я вас обоих уже обыскалась! – объявила она. – Отныне будете питаться в средней зале с новой прислу… – Тут она осеклась, отступила на шаг и в ужасе вскинула руки. – Господи помилуй! – сказала она. – А ну ступайте и переоденьтесь в чистое, немедленно! У вас на это две минуты. А то опоздаете на обед – впрочем, так вам и надо.
Мы помчались вверх по лестнице и влетели в уборную для прислуги на верхнем уровне подклети. Кристофер привалился к ближайшей стене.
– У меня в жизни не было такого бурного утра! – произнес он. – И чтоб я провалился, если еще когда сунусь в эту часть чердака!
Тут я с ним был полностью согласен. А потом посмотрел в зеркало и сразу понял, почему мисс Семпл пришла в такой ужас. Мы оба были чумазые, как я не знаю что. Кристофер – весь в пыли и ворсинках с ковра. Один его чулок сполз, а шейный платок снова напоминал серую веревку. Я же был покрыт паутиной, а волосы торчали в разные стороны.