Сказочные повести. Выпуск десятый
Шрифт:
— Как я несчастна!
И магрибинец пробормотал проклятие. Еще бы! Вместо того чтобы убраться, султан остановил шествие:
— Что с тобой, дочь моя?
— Я такая красавица, а на меня никто не смотрит… — сказала царевна. — Я хочу… — Она медленно обвела глазами базар,
И ткнула пальцем в какого-то юношу, валявшегося в трех шагах от магрибинца.
— Пусть он на меня посмотрит!
— Но ему отрубят голову! — сказал султан.
— Ну и что? — безмятежно спросила царевна.
Султан слез с коня, подошел к лежащему.
— Эй ты! — и вышитой туфлей перевернул его.
Теперь юноша, зажмурившись, лежал на спине.
— Юноша! Открой глаза! — сказала царевна чарующим голосом.
— Открой, открой, — сказал султан, — и останешься без головы!
— Боишься? — спросила царевна.
Юноша не выдержал, открыл свои широко расставленные глаза. И сел, потрясенный, не в силах оторвать взгляда от царевны.
— Кто ты? — спросила она.
Он молчал, не спуская с нее глаз.
— Ты не научился еще говорить? — улыбнулась царевна.
Юноша прошептал:
— Ты царевна или пери?
— Какие ты знаешь красивые слова… — сказала царевна.
Султан, моргая, смотрел то на того, то на другого.
— Как тебя зовут? — спросила царевна голосом ручья и ветерка.
— Аладдин, сын Али аль-Маруфа…
Услышав это имя, магрибинец чуть не подскочил. Метнув из-под руки на юношу пронзительный взгляд, он вновь уткнулся носом в землю.
А юноша сказал такое, от чего не только султан, даже царевна Будур и та раскрыла рот. Вот что он сказал:
— Я хотел бы, чтобы на тебя в пустыне напал лев и я тебя спас!.. И чтобы весь Багдад загорелся и я тебя вытащил из огня!.. И чтобы — землетрясение! И все провалились! И остались только ты и я!
При этих словах он коснулся руки царевны, Будур ахнула:
— Царевну нельзя брать за руку!
— Но я уже взял…
Вспыхнув, царевна вырвала руку.
Стражники, стоявшие в отдалении, выхватили мечи.
А султан завопил:
— Неслыханная дерзость! Отрубить ему голову!
Стражники бросились на Аладдина. Еще мгновение — и юноша и его голова расстались бы друг с другом.
Но тут магрибинец, приподнявшись на локте, швырнул порошок из второго мешочка и воскликнул:
— О порошок, отшиби у них память на целых полчаса!
Всех мгновенно окутало облако черного дыма. А когда дым рассеялся, все совершенно забыли про Аладдина — такое свойство было у порошка: забыли на целых полчаса.
Султан сказал:
— Чего мы стоим?
И царевна сказала:
—
Евнухи подняли ее носилки с балдахином. Султан влез на коня. Шествие двинулось дальше.
Но жители Багдада продолжали лежать. И лежали бы, наверное, еще целых полчаса, если бы не тот крошечный старичок из кофейни. Как вы догадываетесь, у него нельзя было отшибить память, потому что памяти у него просто-напросто не было. Поправив тюрбан, съехавший набок, он сказал:
— Вставайте! Чего вы лежите?
И жители Багдада стали подниматься, отряхивая халаты и бороды.
Только Аладдин стоял как потерянный, глядя вслед царевне.
— А ты чего? — сказал старичок, в недоумении ткнув Аладдина палкой.
И Аладдин сорвался с места и побежал.
За ним как тень последовал чужеземец в магрибской одежде.
Ну, а теперь отдохнем от приключений и тихо посидим во дворике Аладдина. Это дворик как дворик. На заборе стоит коза, глядя вдаль зелеными глазами. По веткам тутового дерева прыгают воробьи, а на его макушке чистит клюв аист, высовывая голову из гнезда.
Под деревом на старой циновке сидели мать Аладдина и сторож Абд аль-Кадир. Рядом с ним лежала колотушка, отдыхая после ночных странствий. Каждое утро Абд аль-Кадир приходил сюда выпить чашку козьего молока, а также дать мудрый житейский совет.
Мать жаловалась на сына:
— …Вместо того чтобы учиться делу его отца, его деда и прадеда, он читает сказки! Как будто он сын султана!
И всхлипнула, показав сторожу потрепанную книжку с картинками.
Абд аль-Кадир сказал:
— Твой муж, да почтится его память, был моим лучшим другом. Когда Азраил унес его душу, я дал клятву, что не оставлю Аладдина и сделаю его человеком…
Мать зарыдала:
— А он все читает и читает!..
— Его отец тоже умел читать, — сказал Абд аль-Кадир. — Но искусством чтения он овладел, когда ему сделалось сорок два года. А у меня такая большая семья, — гордо добавил старик, — что я до сих пор не знаю букв.
С грохотом распахнулась калитка, и вбежал Аладдин. Он долго не мог отдышаться. А когда смог — сказал:
— Я держал за руку царевну Будур!
Мать посмотрела на Абд аль-Кадира:
— Это что-то новое. Вчера он сказал, что летал на драконе.
— Клянусь! Я держал ее за руку! — сияя, воскликнул Аладдин.
— Что мне с ним делать? — горестно вздохнула мать.
Сторож взял в руки колотушку, опять положил. И сказал:
— Твой отец всю жизнь делал кувшины, а не летал на драконах. И он женился на достойной женщине — твоей матери…
Но Аладдин, как видно, все еще держал за руку царевну Будур.