Сказы про бизнес (рассказы сибирского предпринимателя)
Шрифт:
Долгое время торговлю учебниками мы игнорировали. Но потом все же решили «поиграть». Не сочтите за нескромность, но чутье вашего покорного слуги оказалось неплохим, и сезонные заработки на учебниках тоже. «В учебники» играли только на ярмарке, на точках лишь выполняли заказы, и то по предварительной оплате. Кстати, вопрос вам на засыпку: какое наименование неизменно пользовалось спросом, сколько бы мы его ни продавали? Подсказываю: филологический справочник. Заинтриговал? Ответ в конце главы.
Судьба «зависших» учебников постигала также не распроданные в сезон гороскопы и календари (отрывные, листовые, перекидные, настенные). Не сложно угадать почему.
У каждого книжника всегда под рукой имеются телефоны контор по
А сколько скапливалось утиля в «Топ-книге»! Если бы, говорят, Гера перестроил свои огромные склады под печное отопление, экономический эффект от использования книжного «топлива», намного превысил бы суммы, выручаемые за сдачу его в макулатуру.
Вы, конечно, скажете, мол, существуют детские дома, дома для престарелых – почему б не отдать ненужное туда? Но мне всегда казалось неэтичным поступать по принципу «на тебе, Боже, шо мене не гоже». Благотворительность должна быть настоящей, и я убежден: предприниматель обязан ею заниматься. И чем богаче человек, тем щедрее должно быть его меценатство! Мы всегда старались помочь школе, где арендовали склад, чем могли: транспортом, учебниками, детскими книжками. Меркантильность – скажете вы. Допустим, не без этого. Но мы и поселковые праздники спонсируем, и в соседний детдом книжки отправляли. Сейчас поддерживаем детские благотворительные фонды. А как же иначе? Ведь все мы люди, сограждане.
Но жизнь неумолимо подводила к необходимости завершения нашей книжной эпопеи. Это только грибоедовскому Фамусову всё казалось столь просто: «Коли зло пресечь, собрать бы книги все, да сжечь!»
И в заключение главы, ответ на прозвучавший выше вопрос: Ожегов «Толковый словарь русского языка». Не ожидали?
Глава 10. Финал
К 2002 году из всех издательств, с которыми раньше работали напрямую, осталось одно – московский «Росмэн», специализировавшийся, в основном, на издании детских книг. Мы имели статус официального дилера этого издательства, поэтому получали товар с хорошей скидкой (чуть меньше, чем у «Топ-книги») на приличный срок реализации. Но вытягивать приходилось большие объемы, сами бы мы столько не «переварили». Нам удалось подвязать под эти объемы несколько книжных фирм, в том числе, «ЭКСМар», в обмен, как и прежде, на ассортимент ЭКСМО.
Остро чувствовали: вот откажется брать у нас, скажем, «Модус» (они забирали почти половину всего «Росмена»), и плакала наша скидка. Стараясь не потерять скидку, мы постепенно сокращали заказы в издательство, что было весьма рискованно. Да и «Модус» мог выйти на «Росмэн» самостоя-тельно. Но, до поры до времени, всё оставалось без изменений, в силу инерции менеджмента «Модуса», впрочем, за книги «Росмэна» они частично рассчитывались бартером, то есть книгами. Это устраивало и их, и нас. Тем не менее, мы побаивались вопроса: «А кроме «Росмэна» вы еще с какими издательствами работаете напрямую?». Ведь авторитет книготорговца определялся количеством его прямых связей с производителями печатной продукции. Понятно, что ответ «больше ни с какими» мог подвести раньше времени.
С другой стороны, «Росмэн» тоже мог узнать о том, что мы всё больше превращаемся в посредников, еще и «дрейфующих» от книготорговли прочь. Я, как мог, пускал пыль в глаза книжному сообществу Новосибирска, а о наших настоящих планах никто, кроме Александра Губы,
На ярмарке мы уже откровенно сбрасывали по дешевке остатки книг. Была даже мысль привлечь внимание торговлей книгами на развес, ибо таблички с надписью «Распродажа!!!» покупателями не воспринимались.
Рискнули торговать фильтрами на ярмарке – они пошли прекрасно, ведь народ на клуб ездит культурный, заботящийся о своем здоровье. А вот на Гусинобродской барахолке фильтры продавались отвратительно – не тот контингент покупателей: многие думали, что это чайники, недоуменно вращая в руках кувшины в поисках нагревательной спирали.
И вдруг мы неожиданно получили возможность открыть в Кольцове настоящий книжный магазин, чего добивались долгие годы. Но случилось это уже в 2002 году, на излете книжного направления. Эх, на пяток бы лет пораньше, вот бы развернулись! И хотя мы привыкли подходить к любому делу с душой и тщанием, иногда казалось, что все хлопоты вокруг магазина напоминали ухаживания за безнадежным больным, которому, увы, недолго осталось.
Книжный магазин предлагалось открыть в здании бывшего Санычева торгового центра, где, в свое время, появилась наша первая розничная точка. Свой магазинчик площадью 50 квадратов, да с отдельным входом, да с подсобкой – красота! Такой формат книжного магазина оказался оптимальным для нашего небольшого поселка. До нас там была пивнушка, многое пришлось ремонтировать, переделывать, пристроили капитальное крыльцо с навесом. Обустроились хорошо, многие искренне благодарили, подчеркивая: что ж это за наукоград без нормального книжного магазина! Сейчас в этом магазине торгует «ЭКСМар». Я лично поспособствовал этому, порекомендовав Губу заместителю главы администрации поселка. Даже наши продавщицы там остались. По традиции, книжно-канцелярский ассортимент дополняется фильтрами.
Возможность открыть книжный магазин возникла после затяжной борьбы за торговый центр между администрацией поселка и бывшим руководством «Вектора».
Когда-то в нашей стране почти всё было ведомственным. А директора закрытых градообразующих предприятий, подобного нашему, были еще и полновластными хозяевами своих моногородов. Понятия ведомственного жилья, детского сада, санатория, дома отдыха и так далее были почти святыми. Уволиться с работы – значит потерять жилье или садик: чем не разновидность крепостного права? Ну, не крепостного, а, скажем так, «прикрепленного», хотя корень слова тот же. Это была эпоха «красных» директоров-хозяйственников, обязательно при партбилете, решавших очень важные государственно-промышленные задачи, под неусыпным контролем всесильных обкомов и райкомов партии. И непременно «в условиях сложной внешнеполитической обстановки».
Какая там, к черту, советская власть?! Власть советов на местах была зачастую призрачной, так, для видимости. Хотя периодически проводились общегосударственные «фестивали» торжества ленинских принципов демократии для демонстрации нерушимости «блока коммунистов и беспартийных» под культовые песни «И Ленин такой молодой» или «Руки рабочих». Но в повседневной жизни безраздельно господствовала жесткая централизованная партийно-административная система.
Директором научно-производственного объединения «Вектор», куда входил наш институт, был упоминавшийся в Сказе первом ныне покойный академик Лев Степанович Сандахчиев – несомненно, личность яркая. Мужиком он был неплохим, из народа, одевался очень просто и никогда не выпендривался. Дымя сигареткой, всласть матерился на совещаниях, ценил и любил женщин. Толковый, хорошо схватывающий суть, неплохой организатор, живший проблемами своего предприятия. Родись он лет на 25-30 позже, из него наверняка получился бы хороший предприниматель. Всё бы ничего, но игра по определенным правилам сформировало у таких людей особое ведомственное самосознание, но в этом не было их вины.