Скелет из пробирки
Шрифт:
Я тупо стояла под табло и уже стала думать, что Треш подшутил надо мной, когда раздался тихий вопрос:
– Вы Лилит?
Очень смуглый, хрупкий юноша в строгом черном костюме испытующе заглядывал мне в лицо. На мизинце правой руки сверкнуло кольцо, похоже, с бриллиантом.
– Да-да, я Лилит.
– От кого вы?
– От Треша.
– Что должны забрать?
– Сумку с товаром на сто тысяч, – бодро отчеканила я.
– Тише, – шикнул курьер, – вот держите.
И он ногой пододвинул ко мне спортивный баул не слишком больших размеров. Я схватилась за ручки. Неожиданно поклажа легко оторвалась
– Не вздумай открыть по дороге и смыться с героином, – предостерег курьер, – Треш тебя из-под земли достанет.
– Я честный человек!
– Все честные до первой стодолларовой бумажки, – изрек курьер и смешался с толпой.
Я пошла к автобусу. Косинская улица на другом конце города, меньше чем за два часа не добраться.
Из метро я вышла в боевом настроении. Вся подземка читала Маринину, Полякову и Смолякову. Впрочем, кое у кого мелькали в руках любовные романы Анны Берсеневой – молодой, но уже успевшей стать модной писательницы. Арину Виолову не читал ни один человек, словно меня и нет на свете. Ну ничего, сейчас закончу расследование и такую книгу напишу! Смолякова локти от зависти искусает!
Но чем дальше я шла по Косинской улице, тем быстрее пропадал задор, возле дома шесть я совсем приуныла. Да уж, очень надо Смоляковой с ее тридцатью книгами завидовать какой-то Арине Виоловой. Где она и где я. Небо и земля.
Восьмой дом оказался нежилым. Одна из пятиэтажек первой серии, подготовленная под снос. Жильцы давно выселены, стекла выбиты, двери подъездов распахнуты.
Поколебавшись немного, я вошла в первый подъезд и стала подниматься на второй этаж. Под ногами крошились куски битых кирпичей и осколки. Неожиданно дверь в шестую квартиру оказалась запертой. Я постучала ногой в филенку.
– Кто? – глухо донеслось с той стороны.
– Лилит.
– К кому?
– К Трешу.
С легким скрипом дверь распахнулась.
– Давай сюда, – велела тощая белобрысая девица, по виду чуть старше Кристи.
Я вошла в грязную прихожую.
– Где товар?
– Вот.
– Сумку не открывала?
– Нет, конечно, не волнуйтесь, все в целости и сохранности довезла.
– Стой тут, ща проверю, – процедила девчонка и исчезла в комнате.
Я хотела прислониться к стене, на которой были записаны шариковой ручкой номера телефонов, но не успела, потому что хозяйка заорала:
– А ну иди сюда!
Я вошла в комнату. Из мебели была только табуретка, на ней – раскрытая сумка, рядом, сердито сдвинув брови, стояла девчонка.
– И где товар?
– Как? В бауле!
– Да? Там нет ничего.
– Не может быть, – я подскочила к табуретке.
– Сама смотри, – прошипела девица, – одни рваные газеты.
Я принялась перебирать смятую бумагу.
– Действительно!
Девчонка вцепилась мне в запястья.
– Ах ты, падла! Сперла товар.
– С ума сошла?!
– Вовсе нет! Нашлась, самая хитрая. Решила нас на сто кусков кинуть!
– Не мели чушь, – огрызнулась я и попыталась вывернуться из ее маленьких, цепких, как у обезьянки, рук. Но девушка держала меня мертвой хваткой.
– Ну-ка, погоди!
Из кармана крохотных джинсовых шортиков словно по мановению волшебной палочки появился мобильный.
– Послушай, – миролюбиво сказала я, – включи мозги, если они у тебя,
– Он вне подозрений, – выплюнула девчонка, поднося к уху мобильный, – ездит пятый год, и все тип-топ, а вот ты, голуба, первый раз взялась!
– Да зачем сюда приезжать с пустой сумкой?!
– Эй, Треш, – заорала девчонка, – п…ц, товар с…и, эта м…а заявилась с е…и газетами. Что? Ага, ясненько, да, да, да, так и передам!
Красная от гнева, она швырнула мобильник на пол и заявила:
– Спрашиваешь, зачем сюда сумину волокла? Хитрой быть хотела! Думала козой прикинуться! Ничего не знаю, ни о чем не ведаю, сумочку притащила, давай «зелень» и распрощаемся. Только облом вышел. Мы про тебя все знаем! Придется тебе у муженька сто тонн попросить и отдать Трешу.
– У какого мужа? – стала заикаться я. Только не хватало сейчас втянуть в это дело Куприна, мало мне не покажется!
– Хватит, – просипела девчонка, – ты что, и впрямь считаешь, будто Треш лишь один твой ник знает? Слушай, Лилит, ты – Лидия Анатольевна Ферганова, проживаешь на Сиреневом бульваре, в доме двадцать три. Муж твой – Николай Петрович Ферганов – имеет неплохой бизнес, денежки домой тугими мешочками таскает. Только тебя не устраивает семейное положение. Половина баб скосорылится от зависти, узнав, что ты не работаешь, имеешь полно хрустиков и занимаешься лишь своей придурочной собачкой. Но ты телка шебутная, вот и завела себе любовничка, Витьку Корниенко, наделала долгов и решила подзаработать. Все про тебя известно, голуба! Теперь, если не хочешь, чтобы до мужа дошел рассказ про тебя и Витьку, ищи сто кусков. Мы люди честные. Нам больше, чем товар стоит, не надо. Собирались, правда, продать и наварить, да хрен с тобой. Гони бабки! Или верни героин.
Я почувствовала легкое головокружение. Вот беда. Получается, что я втравила совершенно незнакомую мне Лидию Анатольевну Ферганову в дикую историю.
– Так сразу не могу, – забормотала я, – дайте подумать, деньги большие.
– Возьми у мужа!
– Не даст, и потом, как я объясню, зачем мне такая куча баксов?
– Ну, – протянула девица, – возможны варианты, мы с Трешем готовы пойти тебе навстречу.
– Как тебя звать? – я решила наладить контакт.
– Джуманджи, – не моргнув глазом, представилась пакостница, – вот что, Лилит, скажи своему благоверному, что тебе бабушку надо привезти в Москву, родственницу одинокую, пусть ей квартиру купит.
– Но… Откуда я возьму старушку?
– Не твоя печаль, уговоришь мужа, предоставим бабуську, поможем.
– Дайте подумать! – взмолилась я. – Ну не могу я так сразу, мозги отключились! Джуманджи глянула на часы.
– Времени тебе до часа ночи. Выйдешь в чат и свяжешься с Трешем. Не вздумай убежать.
– Мне некуда.
– Вот-вот. И помни: о тебе все известно, Лилит! Вымолвив последнюю фразу, Джуманджи противненько засмеялась и почесала нос. На одном из пальцев у нее виднелась белая полоска – очевидно, девица сняла с руки кольцо.