Скелет среди холмов (в сокращении)
Шрифт:
— Но если случки устраивают тайно, жеребятам не дают родословной.
— А это уже не важно. Когда у тебя есть то, чего нет у других, это прекрасная возможность сделать деньги.
— Это еще не все, — снова вступила в разговор Давина. — Папа, я никогда не говорила тебе, но мне кажется, кто-то сделал это из личной мести. Услышал, что скоро ты разбогатеешь, и нашел способ навредить тебе.
— Но у меня нет врагов. И в бизнесе, и в обычной жизни я всегда проявлял порядочность по отношению к людям…
— Спроси у мистера Даймонда: зависть и вправду является основным мотивом
— Да, и ее следует принимать во внимание, — подтвердил тот.
На следующее утро Даймонда уже ждала на службе Ингеборг, глаза которой сверкали ярче, чем сталь боевого клинка.
— Шеф, сегодня суббота. Замок Фарли-Хангерфорд. Можно мне уйти?
— А-а, ваше выступление. Ясно. Когда?
— Как можно раньше. Нас хотят видеть на параде в час дня.
— Вы же побывали всего на одной репетиции.
— На муштровке, шеф. Мы называем это «муштровкой».
— Можете идти, только скажите: вы вчера вечером ничего о Руперте не узнали?
Она покачала головой слишком поспешно, и Даймонд насторожился.
— Что-то все-таки было?
— Нашим инструктором был Дейв Бартон, вместе с которым Руперт нашел кость.
— Но он же пехотинец, а не кавалерист. Ему к лошадям нельзя.
— Не знаю, что случилось в день реконструкции, но он офицер кавалерии, притом сведущий. Я не шучу, шеф.
— Не похож он на офицера.
— Это же не настоящая армия. Он просто самый обычный парень, который отлично ездит верхом, — объяснила она. — Может, перед самой реконструкцией его лошадь получила травму.
— Он вспомнил, что видел вас в полиции?
— Вряд ли. Мы встречались во время первого допроса, но не разговаривали.
Даймонд отпустил ее сразу же. Его голова была забита другими проблемами. Вчерашний разговор с сэром Колином Типпингом почти убедил его, что кража Дельтаплана в 1993 году и есть ключ ко всему делу. До сих пор он полагал, что убийство Нади связано с реконструкцией и что ее убили во время боя или сразу после него. Известие о том, что спустя четыре дня состоялись скачки, а потом было совершено серьезное преступление, открыло в деле новые перспективы. Неужели Надя стала свидетельницей похищения коня, за что и поплатилась жизнью? Ее труп вполне могли засунуть в багажник, увезти на холмы и зарыть там.
Чудо могло бы произойти, если бы пресс-релизы Уигфулла привлекли внимание свидетеля, который видел Надю на скачках. Даймонд вышел в диспетчерскую и спросил, не звонил ли кто-нибудь с новыми показаниями по делу.
Осмотр собранного материала его не удовлетворил: этот материал представлял собой стандартную мешанину догадок и неточностей.
Даймонд снял трубку и попросил телефонистку найти ему номер ламборнского лошадиного тренера Перси Макдарта. Вскоре ему перезвонили и сообщили, что номера мистера Макдарта нет в открытом списке. Нельзя ли узнать название конюшни, где он работает?
Вот и нашлась работа Полу Гилберту. Даймонд дал ему задание:
— В редакции газеты «Рейсинг пост», посвященной скачкам, наверняка знают его. Когда дозвонитесь до Макдарта, назначьте с ним встречу на сегодня, ближе к полудню. Объясните, что
— Схема проезда вам нужна, шеф?
— Не мне — вам. Машину поведете вы.
Из общей комнаты послышался голос Септимуса:
— Босс, помните пиво, зарытое перед сражением? Мы наконец нашли парня, который его похитил.
Даймонд ринулся выяснять подробности:
— Отлично. Кто он?
— Сторонник парламента по имени Берт Поуп. Он прогуливал свою лошадь за час до начала сражения и увидел, как какой-то роялист закапывает упаковку пива под поваленным деревом. Как и говорил Дейв Бартон, они в разных армиях, поэтому Берт Поуп решил, что справедливо будет поделиться. Но поскольку день и вправду был жарким, он оставил Дейву пару банок.
— Как вы его нашли?
— Он поделился пивом с друзьями и объяснил, откуда оно взялось. А когда один из них увидел объявление в газете, то посоветовал Поупу во всем сознаться. Тот так и сделал.
— Отлично. Значит, показания Дейва Бартона подтверждаются.
— Но это не значит, что у Бартона появилось алиби, — сразу возразил Септимус. Он по-прежнему подозревал кузнеца. — Сам-то он не торопился прийти к нам с признанием.
— И что же вас теперь тревожит?
— То, что ситуация из категории недоказуемых.
— Инге с вами согласна. Бартон ее начальник в кавалерийском отряде.
— На допросе мы об этом не говорили, — заморгал Септимус.
— А я помню, как вы спросили, пикинер ли он, и Бартон ответил: «Не всегда».
— Уклончивость.
— По словам Ингеборг, он капитан кавалерии.
— Кое-что проясняется. Когда я спросил его о кавалеристе, который подсмотрел, как он прячет пиво, Бартон ответил, что лошадь узнает, если снова увидит ее.
— Белого жеребца, — кивнул Даймонд.
— Коня бледного.
— Без разницы.
— Вы не поняли? — Септимус устремил на него взгляд горящих глаз. — Это Апокалипсис. «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“».
На протяжении почти всей поездки в ушах Даймонда звучало эхо этих слов. В полиции Бата редко цитировали Библию.
— Если вы не возражаете, шеф, я все-таки спрошу: при чем тут тренер лошадей? — заговорил Пол Гилберт.
Даймонд не посвящал команду в свои планы с тех пор, как побеседовал с Типпингом. Не торопясь, он объяснил Гилберту, почему необходимо услышать из уст тренера версию событий, случившихся в день похищения Дельтаплана.
У Гилберта был спутниковый навигатор — еще одно устройство, которым Даймонд поклялся никогда не обзаводиться.
— Мы почти на месте, — объявил Гилберт, делая уже четвертый за минуту поворот и выезжая на проселочную дорогу, усеянную коровьим навозом. К счастью, вскоре она вывела их к асфальтированному шоссе, и через несколько минут машина уже подъезжала к конюшням в окружении других построек. Даймонд отметил, что хозяева заботятся о безопасности: камеры видеонаблюдения, высокие стены с колючей проволокой поверху, двойные ворота. Чтобы их впустили, пришлось вести переговоры по интеркому.