Скелет в шкафу (Опасная скорбь)
Шрифт:
А теперь вот он сидит в этом маленьком опрятном доме и пытается получить ответ от человека, который явно боится его. Почему? Но не спросишь же об этом прямо!
– Был там кто-нибудь еще? – продолжил Монк с надеждой.
– Да, сэр, – твердо сказал Миллер, стремясь угодить ему и вроде бы малость успокоившись. – Приезжал доктор по вызову; это неподалеку от угла Харли-стрит и Куин-Энн-стрит. Я видел, как он уезжал, а вот когда приехал – не знаю.
– Имя его вам известно?
– Нет, сэр! – Миллер ощетинился, тело его напряглось, он снова был готов к обороне. – Но я видел, как он вышел из
Монк хотел было извиниться за невольное пренебрежение к словам констебля, но затем передумал. Выгоднее было подержать Миллера в напряжении еще немного.
– Дом вы запомнили?
– Третий или четвертый от угла по южной стороне Харли-стрит, сэр.
– Спасибо. Я допрошу их; возможно, удастся получить дополнительную информацию.
Тут Монк удивился, зачем он отчитывается перед констеблем, когда и так ясно, что он намеревается сделать. Уильям поднялся, еще раз поблагодарил Миллера и, выйдя из дому, направился в сторону проспекта, где можно было поймать кеб. Ему следовало оставить эту часть работы Ивэну, но теперь было уже поздно. Ему приходилось полагаться в основном на логику да на интуицию – с тех пор, как он лишился памяти в ту злосчастную ночь, когда перевернувшийся экипаж раздробил ему ребра, руку и разом оборвал все нити, связывавшие Монка с его собственным прошлым.
Кто еще мог проходить этой ночью по Куин-Энн-стрит? Год назад Монк не раздумывал бы, где ему искать домушников, взломщиков, наводчиков, промышляющих в этом районе; теперь же ему оставалось строить догадки и прибегать к сложным умозаключениям – и все с тем, чтобы не выдать собственной беспомощности Ранкорну. Достаточно единственной ошибки – и шеф, удостоверившись в невероятной, тщательно скрываемой правде, уничтожит Монка и наконец-то почувствует себя в безопасности. Прощай, настырный сыщик, то и дело наступающий на пятки начальству!
Вычислить доктора нетрудно – достаточно вернуться на Харли-стрит и постучаться в двери домов южной стороны – во все подряд, пока не найдешь нужный.
– В самом деле, – удивился утомленный и встревоженный хозяин одного из домов. – Хотя какой интерес это может представлять для полиции, не имею понятия.
– Прошлой ночью на Куин-Энн-стрит была убита молодая женщина, – ответил Монк. Вечерние газеты все равно разнесли бы эту новость через час или два. – Доктор мог заметить кого-либо слоняющегося неподалеку.
– Вряд ли он с первого взгляда распознал бы человека, способного убить на улице молодую женщину!
– Не на улице, сэр, а в доме сэра Бэзила Мюидора, – поправил Монк, хотя разница была несущественной. – По делу начато следствие, и от показаний доктора зависит, в каком оно пойдет направлении. Хотя вы правы, надежда на его наблюдательность слаба.
– Полагаю, вам лучше знать, – с сомнением произнес хозяин. Он был утомлен, и ему явно хватало своих забот. – Однако слуги нынче заводят такие странные знакомства… На вашем месте я бы поинтересовался, не имелось ли у нее поклонников с сомнительной репутацией.
– Жертвой была дочь сэра Бэзила миссис Хэслетт, – с горьким злорадством сказал Монк.
– Боже правый! Какой ужас! – Настроение хозяина
Монк невесело усмехнулся, видя такую перемену в поведении собеседника. Если жертва – служанка, то, стало быть, сама и виновата (не заводи сомнительных поклонников!); но если это леди, то изволь удвоить число патрульных и немедля излови убийцу.
– Ну? – вопросил хозяин, вглядываясь в лицо Монка; ему уже казалось, что полицейский глумится над ним.
– Как только мы найдем его, мы выясним, что он здесь делал. – Уильям старался сохранять хладнокровие. – Всему свое время. Если вы сообщите мне имя доктора, я спрошу его, не заметил ли он какого-нибудь подозрительного субъекта.
Хозяин написал имя на клочке бумаги и протянул инспектору.
– Благодарю вас, сэр. Всего доброго.
Однако доктор, погруженный в свои собственные проблемы, помочь ничем не смог. Он даже не заметил дежурившего на улице Миллера. Единственное, что он мог сообщить, – время своего прихода и ухода.
Лишь во второй половине дня Монк вернулся в полицейский участок. Сообщение Ивэна совершенно ошеломило его: никто не мог пройти незамеченным в ту ночь по западной части Куин-Энн-стрит. Его бы обязательно увидели хотя бы несколько слуг, ждущих своих хозяев возле дома, где происходил званый вечер. Гостей там набралось довольно много, были и опоздавшие, и уехавшие слишком рано; экипажи, которым не хватило места на каретном дворе, стояли прямо на мостовой.
– Однако в такой толпе можно и не обратить внимания на чужака, – с сомнением произнес Монк.
– Нет, – без колебаний ответил Ивэн. – Не говоря уже о том, что, в большинстве своем, все они давно перезнакомились друг с другом, на них ведь были ливреи. Появись там кто-нибудь чужой, он бы смотрелся как лошадь в стаде коров.
Уильям улыбнулся, услышав это чисто деревенское сравнение. Ивэн был сыном сельского священника, и в речах его часто проскальзывали воспоминания детства. Кстати, это было одним из тех качеств, которые Монку очень нравились в сержанте.
– А кто-нибудь из них? – предположил он, присаживаясь за свой стол.
Ивэн покачал головой.
– Они были заняты разговорами, возней с лошадьми, болтали и ухлестывали за горничными, да и фонари на экипажах все горели. Если бы кто-нибудь полез по трубе на крышу, его трижды успели бы заметить. Никто из слуг даже не выходил на дорогу в одиночестве, они в этом уверены.
Монк не стал допытываться дальше. Он и не предполагал, что грабителем может оказаться какой-нибудь беспутный лакей. Лакеи ведь все, как на подбор, крупные важные парни, вдобавок пышно разодетые. В таком наряде вряд ли залезешь по водосточной трубе и пройдешь потом по карнизу, балансируя в темноте. Это искусство требует совсем иной экипировки.