Скелеты в шкафу никогда не врут
Шрифт:
– Ваши видения показывают только прошлое или…
– Всё по старому, – перебил старый барон мрачно. – Что-то из прошлого, что-то из будущего. Ты спрашивал, как я тебя узнал? Видел несколько раз этот наш разговор. И знаю, что это последний наш разговор.
Рентан замер от удивления, желая спросить сразу множество вещей, на что Ярек отреагировал слабым хлопком ему по руке и неприятным смехом.
– Хе-кхе-хе. Да не делай ты такое лицо! Узнал я тебя по амулету. Не знаю, что за безделушку ты в этот раз притащил, но в видении этого дня из-за неё кажешься каким-то размытым,
– Нет, – коротко ответил лекарь, чья рука в этот момент сжимала лежавший в кармане подарок. Он огляделся. – Как вы определяете ход времени, хронологию видений?
Впрочем, ответ на этот вопрос он нашёл и сам. В углу стоял горшок с засохшим от недостатка ухода растением. Судя по тому, что некоторые листы ещё сохраняли бледно-зелёный цвет, случилось это недавно. Таким образом угасающий цветок служил угасающему барону своеобразным ориентиром, позволяя понять, какие события когда происходили.
– Пользуюсь чем есть – календари тут не помогут. А что насчёт смерти, – рука Ярека сделала слабый взмах, – это к лучшему. Давно пора.
В последних словах чувствовался немой укор. Впрочем, старый барон этих своих мыслей никогда и не скрывал. Скорее, в определённый момент устал просить, а молить о снисхождении считал ниже своего достоинства.
– Ваш сын запретил мне, – напомнил Рентан. – При вас и многих других. Своего решения он…
– Много он понимает, сын этот, – поморщился Ярек и успокоил лекаря: – не бойся. Сегодня уговоров не будет.
За этими словами определённо что-то таилось. И Рентана очень смутило, что с ним не стали делиться подробностями, хотя прежде так делали почти всегда. Обычно Ярек не переживал насчёт видений и сбудутся ли они, если тот, к кому они относятся заранее, узнают некоторые подробности.
– Что в мире говорят?
Это был ещё один неожиданный вопрос, как для человека, который давным-давно не покидал не то что своей комнаты, даже с кровати явно поднимался не чаще раза в месяц. К тому же раньше сам старый барон отказывался слушать новости, утверждая, что так меньше печали от невозможности поучаствовать.
– Осень, сбор урожая, пир Винарда, – рефлекторно пожав плечами, ответил лекарь, искренне не понимая, что нужно рассказывать. – Сын ваш опять что-то затеял, навёл шороху по округе…
– Мда? Как в прошлый раз? – удивился Ярек. – И что же?
– Честно – не знаю. Лошадей по конюшням собирал и девок трактирных…
– А-а-а-а, – поняв, о чём идёт речь, протянул старый барон. – Видел-видел, как же! Не поверишь: сынуля мой замок решил привести в порядок. По мелочам, конечно: отмыть, почистить, где-то подкрасить, но всё же. Первый раз за десять лет взялся что-то полезное сделать, ух, разрази его гром!
– Я так понимаю, он делает это по случаю визита некоего гостя, – с намёком сообщил Рентан.
Он рассчитывал, что Ярек расскажет ему, что же здесь происходит, но у того, как оказалось, имелись иные планы и новости совершенного иного толка:
– Стало быть, сюда по-настоящему важные вести ещё не дошли. Не о гостьях и девках трактирных.
–
– Гром тебя разрази! Я же просил! – Ярек тяжело вздохнул, собираясь с силами. – Никогда в эту лабуду с Триединством не верил. Но видел, а значит, так и было. Только не знаю когда. Бог их прибыл в наш мир. Первый, запамятовал, как они его там кличут…
– Бард, – рефлекторно закончил лекарь и, осознав наконец сказанное, воскликнул, не сдержавшись: – ЧТО?!
Крик и резкое движение, которым Рентан подхватился на ноги, непроизвольно чуть не опрокинули старого барона на бок.
– Не суетись ты так, – скривился тот, тщетно пытаясь удержать прежнее положение тела слабыми руками. – Ни тебе, ни мне не дано на это как-то повлиять. Просто знай: пророчество о Трёх, как оказалось, не такие уж бредни сумасшедших.
– И какой он, новый бог? – немного успокоившись, спросил Рентан с тревогой, заботливо вернув Ярека в прежнее положение.
– Обычный, сильно растерянный человек. Ерунду какую-то мелет – языка не знает. Так и не скажешь, что перед тобой бессмертное существо из иного мира.
– Возможно, он ещё не вошёл в силу? – предположил лекарь.
– Как по мне, он просто не знает, кто он таков и где оказался. Выглядело именно так.
– И где он?
– Хочешь повидаться? – с кривой усмешкой предположил Ярек. – Не судьба. Он далеко на западе, аж на Пиратских островах.
О том, что на западе Эндрии имеются какие-то острова, прозванные, видимо, из-за обилия соответствующих преступников, Пиратскими, Рентан знал лишь очень приблизительно, теоретически. Путь туда из Власвы был чрезвычайно долог и опасен, потому что пролегал через земли Расколотой империи, которая ещё шесть веков назад была известна под несколько иным названием, но с тех пор распалась на бесчисленное количество королевств, княжеств, герцогств, баронств и прочих политических субъектов, непрерывно враждовавших между собой.
– Если пришёл один… – начал лекарь с нескрываемым беспокойством, вспоминая подробности веры триединников.
– То скоро должны прибыть и остальные, – закончил за него старый барон.
Однако Рентана волновало совсем не это. Согласно Триединству, смене богов предшествовала череда разрушительных катаклизмов и раздоров.
Ярек тем временем расплылся в странной улыбке, как будто что-то знал:
– Не спрашивай, потому что мне придётся уклоняться от ответа. Скажу так: ты сегодня ещё поговоришь о старых и новых богах.
– С гостьей вашего сына, господина барона?
– Ну явно не с Кобыславом! – Ярек не то закашлялся, не то засмеялся: – Кхе-кхе, он у меня не теолог! Знаешь, как лодку назовёшь…
Повисла тишина. Рентан прекрасно осознавал значение пословицы «что позволено Рензу, то не позволено быку», поэтому помалкивал. Старому барону же после такого длительного, по его меркам, разговора требовалась передышка. Однако, как выяснилось после паузы, причина была не только в этом.
– Пришла пора прощаться, – начал с нескрываемой скорбью в голосе Ярек. – Сюда уже идёт слуга, который тебя позовёт за собой.