Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.), Кедров Константин Александрович (brenko)

Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.)

на обложку

Кедров Константин Александрович

Шрифт:

В кафе вошел Андрей Врадий. На пол поставил большую синюю сумку. В ней аэрогриль. Отец подарил.

Я– Кто такой сфинкс?

А. – Это будущее весны.

Я– Твой папа – скиф?

А. – Нет. Скорее мама.

Мама, вообще-то, я. Обидно.

Я– Нарисуй скифа.

Андрей нарисовал.

Я– Твое первое воспоминание?

А. – Лежу в коляске. Из-за Кремлевской стены луч света.

Т.– Ну и память.

Официантка (кокетливо

смотрит на Андрея) .

– Что-нибудь заказать хотите?

Мы заказали и кофе и пирожных. За окном грохот. Выполз желтый нос уборочной машины. Что-то скоблит и ездит туда-сюда. Рядом гастарбайтер в оранжевом. Долбит ломом.

Т. – Вообще, сфинкс – звено, как и фараон, между богом и человеком. Та самая вечная грань. Порог. Как у Достоевского – загадка жизни и смерти. Вот-вот познаем нечто главное… И лишь во сне мы что-то начинаем вспоминать. Сфинкс – обожествленный царь. Он – на грани единого цикла. Поэтому окутан всегда легендами. Словно говорит – нужно прислушаться к себе, к своей душе… Предлагает вечное путешествие – с Запада на Восток и обратно. И мы как кочевники своих внутренних пространств очень хотим его совершить. Иногда удается. И опять буква «Н» – мост через пропасть времени, места, пространства…

Я. – Твое отношения к стихиям? Дождю, снегу и т.д.

Т. – Обожаю грозу. Особое отношение почему-то к ливню… А еще остро помню первую поездку в Египет. Тогда мы еще были начинающие, совсем юные. Был урожайный год на археологические находки. С нами работало тогда много европейцев. Но были и местные египтяне – копты, христиане. Реставраторы икон. Пригласили нас как-то в монастырь Святого Антония в Восточной пустыне. Много чего рассказали интересного. Это отвесная гора, около километра. У подножия монастырь Святого Антония. Наверху пещера, где он жил, а перед ней площадка. На ней крест. В самой пещере надо еще спуститься чуть ниже и можно увидеть место, где он спал. Святой Антоний был очень богатым человеком. Но однажды он принял для себя какое-то важное решение, решил уединиться. Раздал свое богатство и ушел подальше от людей в пустыню. Конечно, его искушали, пугали всячески. Выстоял, выдержал, потому и святой. Потом его последователи у подножия горы выстроили монастырь. Даже пещера сохранилась! (помолчала немного, замерла, словно перенеслась куда-то).И вот стою на площадке перед пещерой. Далеко внизу – выжженная пустыня. Надо мной небо. Синее, бездонное… Все замерло вокруг. И во мне тоже. Должно что-то произойти. Со мной, во мне… Такая тишина! Полная неподвижность пейзажа. Никогда больше не было такой тишины. И никогда не было в жизни такой неподвижности. Вечность – вот она!

Бармен безразлично скользнул взглядом по залу. К нему подошла наша официантка, что-то стала говорить, он понимающе заулыбался.

Я ( Андрею) – Стихия – ?

А. – Я помню грозу на острове…

Ну да, я тоже помню. Николаевская коса, заповедник. Так получилось, что мы оказались в эпицентре молний. Бежали домой с моря. Все казалось нереальным. Столько молний – и над, и слева, и справа, и внутри нас. Страх, Ужас. Восторг.

Да, и скифы мы (как писал Блок), и сфинксы… Как часто главное заключается в малом… Буква «Н» – ничтожный переход с одного берега на другой. Мы невольные свидетели и участники великого действа. Скифы и сфинксы – они родили друг друга. Они ничего не знали друг о друге. Они уничтожили друг друга. И вновь родили.

Близится вечер. Исчезла за окном оранжевая куртка гастарбайтера. Нам всем пора. И пожелав друг другу всего, разбежались в разные стороны. Мне везет. Только перебежать через дорогу. В небе проклюнулись уже первые звезды.

Мое стихотворение

( перевод

молчания Андрея)

Я не произошел от обезьяны

Я не произошел от скифа

И не от папы с мамой

А скорей – по сусекам

за облаками

Спросите у сфинкса сами.

Рисунок Галины Мальцевой

– --------------------------------------------------------------

Скифская песня