Скинькеды
Шрифт:
Скинькеды переглянулись и, разумеется, согласились. Но главное их ожидало в игровой комнате, где все малыши младшей и старшей группы построились во главе с тётей Риммой и, когда ребята вошли туда, дружно и чётко прокричали: «СПА-СИ-БО, МЫ ВАС ЛЮ-БИМ». Скинькеды потупились, а Бганба, которому некуда было деваться со своим ростом, шепнул Алексею, от волнения срываясь на акцент:
– Лёха, так нельзя, да?! Им радостно, а мне плакать хочется. Как будто я ещё больше виноват стал.
– Ген, у самого комок в горле, - признался Морошкин.
– А у нас сегодня ещё проводы, - объявила Анна Николаевна.
– За Федей придут новые мама и папа -
– Участковый?
– спросил Перепёлкин.
– Да. Они долго решали, Федя даже несколько раз был у них дома.
– Если мне кто-нибудь скажет, что среди ментов нет порядочных людей, - загрызу, - буркнул Бганба.
– А то про Смолякова и Тухватуллина ты и так не знал, - одёрнул его Перепёлкин.
Маленький Федя был одет как именинник. В чёрные шорты, белую рубашечку с чёрной же инкрустированной узорчиком под серебро бабочкой.
– А ещё у нас Наташа завтра уедет в Германию. У неё тоже будут новые родители.
– Её взяли?
– тихо удивилась Ольга.
– Тиш!
– шикнула на неё тётя Римма.
– Она слышит лучше нас всех! Взяли, конечно. Немчура бездетная, но богатая. Говорят, девочке можно операцию сделать. Чем в России, где она никому, кроме нас, не нужна, пусть лучше в Германии. Чё там, тоже люди. Мы её окрестили по-православному, пусть попробуют в своё лютеранство переделать, обратно заберём!..
Потом ели торт, а маленький Федя всё смотрел на двери. Скинькеды за столом стали называть его уважительно Фёдором Фёдоровичем. Федя не возражал...
* * *
И так бы закончилась эта немного грустная и в меру весёлая повесть. Такая, какой, собственно, и бывает бесшабашная и быстро летящая юность, если бы в сентябре не приключилась беда.
Ольга Большакова нашла Валентина Запрудина в его подъезде с четырьмя ножевыми ранениями в область сердца и брюшную полость. Он был уже без сознания и просто истекал кровью. «Скорая» приехала только через двадцать минут, а ещё через пять минут Валик умер, опутанный бесполезными капельницами, не приходя в сознание.
Убийца не оставил никаких следов. И никаких видимых да и невидимых причин убивать Валентина Запрудина в этом мире ни у кого, казалось бы, не было. В руке у него был зажат мобильный телефон, на котором в последние минуты своей жизни он набирал номер Ольги.
Вечером Оля билась в истерике на груди Морошкина, колотила в эту грудь кулаками, пока не наступило полное изнеможение, ноги подкосились, и она просто повисла на руках Алексея. Она считала, что убийство как-то связано со спортивным комплексом «Торнадо», но никаких улик или указаний на это убийца не оставил. Что уж говорить о том, что свидетелей не оказалось. Смоляков и Тухватуллин два вечера подряд сидели с ребятами в беседке, где собиралось уже не семь, а в три раза больше человек, беседовали, предполагали, искали и вместе со всеми роптали на эту нелепо жестокую жизнь.
На похороны Валика собрались три школы района, студенты университета и студенты архитектурной академии. Гроб подвезли к школе, и вся молодежь выстроилась в колонну по шесть человек, так, как будто все эти годы у них велась начальная военная подготовка. В первом ряду стояли Алексей Морошкин, Вадим Перепёлкин, Геннадий Бганба, Денис Иванов, Ольга Большакова и Света Глоткова. Траурное шествие растянулось на несколько кварталов, но почему-то только немногие заметили, что на ногах у всех молодых людей, шедших в колонне, были надеты кеды...
На девятый день вечером,
После этого случая (теперь уже майор) Федор Алексеевич Смоляков не пришёл, как водится, в беседку. Ему было некогда, он занимался воспитанием Фёдора Фёдоровича. А ещё через месяц, точнее, на сороковой день смерти Валентина Запрудина, побоище в «Торнадо» повторилось один в один. Газеты и телевидение стали искать на улицах города скинхедов и, разумеется, нашли. Идеология «скинькедов» так и не всплыла, потому что её никогда не было. «Торнадо» сначала на время прикрыли. Говорят, что посетителей в нём значительно поубавилось уже после первого побоища, а после второго хозяева предпочли выставить комплекс на продажу. «Торнадо» выкупила обратно городская администрация, хотя когда-то она же отдала его в частные руки почти за бесплатно. После ремонта и некоторой переделки там обещали вновь открыть спортивную школу.
Следующим летом Алексей Морошкин забрал документы из университета и уехал. Говорят, что уехал в Ейск, где до сих пор ещё жила его бабушка, мать его отца, и поступил там в лётное военное училище, куда не смог поступить в своё время его отец. Оттуда он писал письма Светлане Глотковой и родителям Валентина, который так и не успел расстаться со своей детской мечтой стать космонавтом. А может, и не расстался бы никогда. Ольгу Вохмину уже давно никто не видел в салоне лаковой иномарки, а вот в беседке и в кедах её видят теперь часто. Место вожака в дворовой команде по праву занял Перепёлкин. Денис Иванов по-прежнему помогает родителям расширять бизнес. Ольга Большакова поступила в медицинский институт. В Абхазии было неспокойно, и Гена на этот раз поехал с отцом и двоюродным братом туда, где в любой момент начнётся маленькая война с большой кровью.
В России война не кончается совсем, унося каждый год по миллиону и больше жизней. 20 тысяч человек ежегодно пропадают без вести, 15 тысяч гибнут на пожарах, в автомобильных катастрофах погибает 30 тысяч человек, 70 тысяч - от передозировки наркотиков, 40 тысяч отравляются некачественным алкоголем насмерть, милиция обнаруживает ежегодно 42 тысячи трупов, и причины смерти установить невозможно, в результате убийств гибнут ежегодно 50 тысяч россиян...
Наверное, кому-нибудь захочется высказать автору своё недоумение: вот, взял и с лёгкой руки убил одного из героев. Но это сделал не я. Это каждый день происходит на наших улицах. Оглянитесь.