Skinова печать
Шрифт:
— Согласен, — вздохнул Санчес. — Давай.
Ему бы радоваться, но тягостное ощущение предстоящей беды не отпускало. Он чувствовал, что заключил сделку с дьяволом.
Анвар одобрительно похлопал его по плечу.
— Взрыватели получишь у моего человека, так надежнее. Работать будете вместе. Найдешь его на рынке. Спросишь Алана из службы безопасности.
Утром ни свет ни заря Крюкову позвонил дежурный по его родному управлению Алеша Попович.
— Слухай, Крук, тут до тябэ по городскому тяляфону цялый дзень какой-то сябр дозваниваца, — сообщил он. — Дать ему твой
— Ты ему лучше номер моего мобильного дай, а сам «тяляфон» мне еще пригодится, — поправил сыщик. — А что за «сябр»? Не представился?
— Ня знаю. Он гаварыт, пырыдай, что званыт тот, кому Крук на рынце галошей сыняк пид глаз поставил.
— Может не галошей, а кедой? — уточнил опер.
— Та какая разныця? Мабуть и кэдой.
— Давай скорее. Жду его звонка! — заорал сыщик.
Через секунду мобильник Крюкова исполнил арию Папагено из оперы Моцарта «Волшебная флейта». А не какую-нибудь «Бригаду», между прочим. Сыщик нажал кнопку связи.
— Опер Крюк на проводе.
— Это Алан, — представился рыночный знакомец. — Есть срочное дело. На рынке заложена бомба.
Приезжай, как сможешь, чем быстрее, тем лучше. Тут заваривается что-то нехорошее.
— Ты знаешь место, где лежит бомба? — спросил опер.
— Знаю. Я сам ее туда заложил, — успокоил его Алан. — Буду ждать тебя возле калитки. Ты помнишь, куда она выходит?
Крюков помнил. Через пятнадцать минут он остановил «рябуху» в проезде позади рынка. Алан ждал его у забора. Он рассказал сыщику, что накануне вечером к нему заявился какой-то придурок в камуфляже и майке с портретом Че Гевары и сказал, что его зовут Санчес и что Алан должен помочь ему заложить бомбу на рынке. Потом позвонил Анвар, подтвердил, что это не бред сумасшедшего и сказал, где можно найти взрыватели.
«Значит, Санчес все-таки снюхался с Анваром», — печально подумал сыщик.
— А где Муса хранит наркоту? — спросил он.
— Наркотиков здесь нет. Анвар вывез их этой ночью. И на это место приказал заложить бомбу.
Крюков посмотрел на нового союзника с недоверием.
— Он что, считает Мусу законченным дураком? Неужели тот не поймет, что во время взрыва на складе было пусто? Тут и экспертизы не надо.
— Муса ничего не поймет, потому что умрет. Бомба, склад и его кабинет — все это в одном месте. Когда он войдет туда и сядет на стул, цепь замкнется, и все взлетит на воздух. Собственно, он уже там.
Опер удивился.
— Тогда почему до сих пор нет взрыва?
— Я разомкнул цепь в другом месте, — пояснил Алан.
Из-за забора, окружавшего рынок, вдруг послышался грохот. Но это был не взрыв. Такой шум мог бы издавать слон, окажись он в посудной лавке. Очень большой слон в очень большой лавке. Размером с рынок.
Алан быстро отпер калитку и вслед за сыщиком оказался на территории рынка. Здесь творилось что-то неописуемое.
8
По рынку несся, сметая все на своем пути, настоящий поток. По своей разрушительной силе он уступал разве что цунами. Бритоголовые парни с перекошенными от злобы лицами крушили, ломали и опрокидывали отдельные палатки и прилавки, били витрины, а заодно продавцов и покупателей. Доставалось, главным образом, черным, но и коренному населению кое-что перепадало на орехи.
Охрана рынка
«Почему нет взрыва»? — забеспокоился он.
Алан и Крюков наблюдали за погромом, просунув головы в приоткрытую калитку.
Неожиданно сзади в их спины ткнулся какой-то тип. Оглянувшись, сыщик увидел Санчеса. Но тот не обратил на него ни малейшего внимания, а пристал к Алану:
— Почему она не взрывается?!
Алан оттолкнул его так, что экстремист-антифашист отлетел к сложенным у забора пустым коробкам.
— А тебе что, очень хочется взрывов, грома, фейерверка? Придурок! Открою тебе великую тайну. Я разомкнул цепь, поэтому взрыва не будет.
Санчес не то зарычал, не то зарыдал. Судя по всему, у него началась истерика. Как же, не дали подвиг совершить!
— Предатель! Я сообщу Анвару!
Крюкову надоело выслушивать весь этот бред, и он сгреб революционера за шкирку.
— Что ты тут лепечешь?! А ну-ка, террорист долбанный, лапы в гору! Ты арестован. Ты имеешь право молчать, кричать, избирать и быть избранным, в самодеятельности участвовать. Что еще? Право на труд, право на лень… нет, не помню.
С воплем отчаяния Санчес рванулся, оставив в кулаке сыщика кусок камуфлированной материи. Растолкав обоих противников, он рванулся на территорию рынка и устремился в самую кутерьму.
— Куда бежит этот идиот? — в недоумении спросил опер Алана.
— Бомбу взрывать, — ответил тот. — Но я не только цепь разомкнул, но и со взрывателем поработал. Часы отключил. Вряд ли у этого идиота найдутся батарейки. Да и заряд там пустяковый — граммов двадцать, не больше…
Тем временем не на шутку рассерженный Анвар, сидя в машине напротив рынка, раз за разом нажимал кнопку дублирующего радиовзрывателя. Но взрыва по-прежнему все не получалось. Это было скверно. Если взрыва не произойдет, а Муса останется жив, он поймет, что Анвар его обчистил. Но даже если Мусу убьют, а взрыва не будет, то труп хозяина рынка не пострадает от взрыва и с точностью визитной карточки укажет на заказчика — Анвара. В любом случае взрыв нужен до зарезу. А потом он разберется с обоими предателями — и с Аланом, и Санчесом.
Не ведая о незаслуженной опале, Санчес пробивался к администраторской, где вчера они вместе с Аланом заложили взрывчатку. Пару раз его приложили железной трубой или арматурой — по спине и по затылку. Но Санчес не обратил на это внимания. Его гордость была уязвлена куда сильнее. Он даже не отдавал себе отчета, что опозорился не перед товарищами, а перед злейшим врагом, ставшим на короткое время попутчиком.
Ворвавшись в кабинет Мусы, он споткнулся о его труп, лежавший возле двери с проломленной головой. Погромщики уже побывали здесь. Стол и стулья были опрокинуты, шкафы зияли распахнутыми дверцами, их содержимое устилало пол. Оборванный телефонный провод навел Санчеса на тревожные мысли. Он влез в шкаф, вытащил кусок пола и вздохнул с облегчением. Взрывчатка была на месте. Разъединенные Аланом контакты болтались рядом.