Скитальцы Гора
Шрифт:
— И что? — не отставал я.
— Могу предположить, что его сначала кастрировали, потом пытали, а в конце посадили на кол, — наконец, прямо ответил мой собеседник.
— Вообще-то он из одной из старейших и благородных семей Форпоста Ара, колонии Ара, — пояснил я.
— Так он из высшего общества? — осведомился мой собеседник.
— Из клана Марселлиани, — ответил я.
— Ну тогда, скорее всего, его просто избили кнутом, а потом отрубили голову, — предположил он.
— Ты это знаешь наверняка? — уточнил я.
— Нет, только предполагаю, — признал мой собеседник.
— Значит,
— Нет, конечно, — пожал он плечами.
— Меня зачем-то потащили в дельту, — задумчиво проговорил я. — Случайно не знаешь, зачем?
— Чтобы Ты смог уразуметь бесполезность своей лжи, — зло прорычал солдат, — чтобы Ты лично увидел, как мы разделаемся со слинами с Коса, чтобы твои дружки и работодатели дохли на твоих глазах, чтобы Ты смог всем рассказать о том как возмездие Ара падёт на головы его врагов! Слава Ару!
— Слава Ару, — на автомате пробормотал солдат, лежавший по соседству, похоже, даже не проснувшись.
На этом низком песчаном островке люди лежали чуть ли не штабелями.
— И скольких косианцев Ты видел за свою жизнь? — спокойно полюбопытствовал я.
— Ничего, мы скоро встретимся и покончим с ними со всеми, — вскипел мой собеседник.
— Это точно, — поддержал его другой воин, прислушивавшийся к нашему разговору.
— Завтра, всё завтра, — сонно пробормотал другой.
— Да, возможно уже завтра! — сказал часовой.
— Да вы будете спать, в конце-то концов, — возмутился один из солдат, лежавший рядом с нами, и наша беседа затихла.
Ещё какое-то время я смог лежать спокойно, глядя в небо. Один раз я заметил, мелькнувший чётко обрисованный на фоне одной из лун, силуэт перепончатых когтистых крыльев парящего над дельтой гигантского, наводящего ужас крылатого тарлариона, самого сильного хищника этих мест. Это единственное существо, которое смеет показывать свой облик в небе над этими топями.
Я изо всех сил старался заставить себя не чувствовать эти крошечные колющие лапки на своём теле. Заснуть у меня получилось только под утро.
6. Вперёд
Солдат с веслом в руках, сидевший позади меня, разразился проклятиями, когда наши колени погрузились под воду. Нос ренсового плота, пока ещё остававшийся сухим, с треском раздвигал тростники. Параллельно нам плыл ещё один такой же плот.
— Уверен, мы вот-вот увидим косианских слинов! — выдохнул мужчина, с натугой орудовавший тяжёлым веслом.
— Табань! — послышался голос спереди.
Из зарослей тростника, внезапно выскочил гант, подпрыгнул вверх, и бросившись в сторону, исчез из виду.
— Здесь в воде чей-то труп, — сообщил вперёдсмотрящий с узкого челнока, плывшего немного левее и впереди нас.
— Косианец? — поинтересовался солдат с такого же как у нас плота державшегося неподалёку.
— Нет, — ответил тот, что сидел в челноке.
Вскоре и мы оказались у того места, где обнаружился труп неизвестного. Здесь уже были лодка офицера и рыбацкая шаланда, приводимая в движение длинными шестами. Постепенно подтягивались и другие плавсредства.
В пахнущей тиной воде,
— Это же один из наших парней, — пробормотал один из моих соседей.
— Это сделали косианцы, — зло воскликнул другой.
— Как раз это-то маловероятно, — заметил я.
— Кто же тогда мог это сделать? — удивлённо спросил первый.
— Так Ты присмотрись к его ранам, — предложил я ему, кивнув на ясно видимые три прокола в спине утопленника.
— Его ударили в спину три раза, — заметил он.
— Не три, а один, — поправил его я.
— Но ведь ран-то три, — удивился мой собеседник.
— А присмотрись к ним повнимательнее, — посоветовал я, и подсказал: — Раны расположены на одинаковом расстоянии треугольником.
— Трезубец, — наконец, догадался солдат.
— Почти, угадал, — кивнул я. — Трезубая рыбацкая острога.
— Но это же не оружие, — удивился он.
— А что мешает использовать её в качестве такового? — пожав плечами спросил я.
— Ну если только на арене, — растерянно сказал солдат.
Он упомянул один из типов оружия, используемого гладиаторами на арене амфитеатра. Трезубцем и сетью вооружён «рыбак». На арене можно увидеть множество различных типов вооружения, происхождение которых от гладиаторских боёв античности легко прослеживается.
— Откуда здесь, в дельте, взяться бойцам с арены? — спросил солдат, сидевший рядом, не отрывая глаз от тела, которое, как раз вытягивали на плот.
— Таким оружием, — решил пояснить я, — рыбаки пользуются мастерски, и часто устраивают на нём поединки. В действительности, именно их приёмы, только улучшенные и, доведённые до совершенства в своей смертоносности, гладиаторы и взяли на вооружение.
— Ренсоводы? — спросил офицер, пристально глядя на меня.
— Они самые, можете не сомневаться, — заверил его я.
Ренсоводы живут здесь, в дельте, на ренсовых островах. Точнее, это никакие не острова, в прямом значении этого слова, а огромные плоты, сплетённые из стеблей ренса. В местности, где единственной сушей являются нестабильные, то появляющиеся, то исчезающие песчаные наносы, такие плоты остаются единственным местом, годным для проживания людей. Кроме того, ренсовый остров — это ведь плот, он мобилен, и следовательно, расположенная на нём деревня, при необходимости может быть сравнительно легко перемещена на другое место. Само собой, эта мобильность весьма полезна для ренсоводов, позволяя им, например, находиться ближе к рыболовным угодьям, как и всё здесь, постоянно меняющим своё местоположение, перемещаться к свежим плантациям ренса, главной ценности этих мест и их основного товара, используемого для производства ткани и бумаги. Кроме того, это также полезно с точки зрения ухода из мест скопления водяных тарларионов и нежелательных контактов с людьми. Одно неудобство, по мере того, как в нижней части плота ренс сгнивает, его надо добавлять сверху, вплетая в поверхность. Вообще, местоположение деревень ренсоводов обычно держится в секрете. Места торговых встреч ренсоводы устанавливают сами по своим, одним им понятным критериям. Кстати, такую плавающую деревню, нелегко обнаружить даже с воздуха.