Скитальцы Гора

Норман Джон

Пока они спорили, я размышлял над казавшимся мне совершенно необъяснимым отсутствием ренсоводов. Почему они больше не нападают на авангард, переламывая измученное болотом, смущённое, беспомощное, готовое вот-вот взорваться мятежом войско?

— Пусть к нам выйдет Лабений! — на перебой потребовали сразу несколько голосов.

— Слава Ару! — выкрикнул один из мужчин.

— Слава Ару! — поддержали его другие.

— Пусть Лабений ведёт нас на юг! — снова высказался сторонник южного пути.

— Да, именно там находится Ар! — выкрикнул его сосед.

— Юг! Юг! — начали скандировать солдаты.

— Вы что,

хотите разделить судьбу седьмого, девятого, одиннадцатого и четырнадцатого полков? — проснулся у кого-то голос разума. — У нас здесь есть выжившие оттуда. Спросите у них, должны ли мы идти на юг!

— Нет, только не на юг! — простонал один из тех, кто вернулся оттуда.

— Не надо на юг! — поддержал его другой голос, сразу же перешедший в булькающий кашель.

— Это Лабений завёл нас сюда! — вдруг раздался чей-то злой крик. — Это его вина! Убить его! Он — косианский шпион.

— Косианский шпион! — прокатилось по рядам.

— Твои слова — измена! — выкрикнул уже знакомый голос с командирскими интонациями. — Защищайся!

Совсем рядом со мной зазвенела сталь.

— Остановитесь! — закричали сразу несколько человек.

Думаю, что этих двоих драчунов успели разнять и развести в разные стороны под угрозой клинков.

— Это Лабений! — послышался радостный голос.

— Предатель, Лабений! — недовольно поправил его второй.

— А ну заткнись! — рыкнул на него первый.

— Что нам делать, Лабений? — спросил кто-то из солдат.

— Веди нас, Капитан! — кричали другие.

— Смотрите! — внезапно закричал мужчина удивлённым голосом.

Сквозь плотную ткань капюшона до меня донеслось жужжание. Это было похоже на звук больших крыльев быстро вибрировавших крыльев какого-то насекомого.

— Это — всего лишь муха зарлит, — пояснил ему кто-то.

Муха зарлит — это очень крупное насекомое, порядка двух футов длиной, с четырьмя большими прозрачными крыльями размахом около ярда. Лапы насекомого заканчиваются похожими на подушки наростами, благодаря которым она может садиться на воду или даже довольно изящно скользить по поверхности. В большинстве случаев тело этих мух имеет фиолетовый окрас. К счастью, при всём их довольно устрашающем облике, одного которого достаточно, чтобы отбить желание соваться в дельту, все знают, что они безопасны, по крайней мере, для людей. Кое-кто из пришедших сюда из Ара солдат, до сих пор не мог привыкнуть к внешнему виду этих созданий, и чувствовал себя крайне неудобно, когда те появлялись поблизости. Питается эта муха другими, более мелкими насекомыми, которых обычно ловит налету.

— Вон ещё одна, — спокойным голосом сообщил солдат.

Признаться, меня несколько заинтриговало то, что сразу две такие мухи оказались так близко одна от другой. Это было более чем странно.

— Поговори с нами, Лабений! — призвал солдат.

— Говори! — поддержал его другой.

Тем временем над моей головой прожужжала ещё одна муха, судя по всему направлявшаяся от моря вглубь материка.

— Они летят на восток, — подтвердил мой вывод мужчина стоявший рядом.

— Лабений! — послышался очередной крик.

А я отметил характерный гул ещё одной пары зарлитов пролетевшей мимо.

— Посмотрите на запад! — призвал наблюдатель. — Там какие-то облака!

— Судя по цвету, это скорее тучи, — заметил кто-то.

— Никогда не видел, чтобы

тучи были таким тёмными, — пробормотал один из моих соседей.

— Похоже, на шторм, — предположил другой, и я внезапно почувствовал слабость в ногах.

— Лабений будет говорить с нами, — объявил младший командир.

— Что это за звук? — вдруг услышал я чей-то испуганный голос.

Если Лабений собирался обратиться к своим людям, то почему же он тогда всё никак не начинал говорить? Что-то мне подсказывало, что командир, так же как и многие его подчинённые на баржах, плотах, шаландах и челноках да и те кто стоял по пояс в болоте тоже, сейчас замерли, обратив удивлённые взгляды на запад.

Я, конечно, бывал в дельте раньше, но никогда не был здесь конкретно в это время года. Зато кое-что слышал. Теперь-то, мне со всей очевидностью стало понятно отсутствие ренсоводов.

— Вы слышите? — сказал обеспокоенный мужской голос.

— Конечно, слышу, — ответил другой.

Сам я никогда не слышал этот звук прежде, но знал о нём по рассказам очевидцев.

— Какие огромные облака, — поражённо произнёс кто-то рядом, — и какие чёрные.

— Они уже закрыли весь горизонт, — с долей любопытства сказал другой.

— Звук исходит от этих облаков, — удивлённо заметил мужской голос. — Я точно вам говорю.

— Ничего не понимаю, — растерянно ответил ему кто-то.

В такое время, случающееся в дельте один раз за лето, ренсоводы запасаются едой и водой, прячутся в своих хижинах и заплетают ренсом входы в жилища. Выходят они оттуда лишь спустя два или три дня.

— Ай! — внезапно вскрикнул от боли мужчина стоявший рядом со мной.

— Это же летающая иголка, — пояснил другой.

— Вон ещё одна летит, — заметил третий.

— И ещё, — сообщил не менее наблюдательный товарищ.

Большинство жалящих мух или, как прозвали их мужчины с юга, летающих иголок, обитает в дельте и ей подобных местах, низинах, заболоченных устьях рек, потому как свои яйца они откладывают на стеблях ренса. Совокупность регулярности размножения этих насекомых и времени инкубационного периода приводит к такому вот пиковому роению в это время года. Предполагается, что также выбор этого времени для роения частично обусловлен комбинацией других естественных факторов, имеющим отношение к климату в дельте, таким как температура, влажность и относительная стабильность таких условий. Такие времена роения, как нетрудно предположить, ренсоводами тщательно просчитаны и ожидаемы. Однако вне дельты рои жалящих мух быстро рассеиваются, и в дальнейшем по большей части эти насекомые ведут уединенный образ жизни. Из миллионов жалящих мух, отроившихся в дельте обычно за четыре — пять дней, только небольшая часть возвращается сюда осенью, чтобы начать цикл размножения снова.

— Ай! — закричал второй ужаленный, и сразу за ним крики боли и звуки хлопков посыпались со всех сторон.

— Облака приближаются! — предупредил наблюдатель.

Теперь уже даже совершенно не обладающий слухом человек безошибочно определил бы нарастание мощного гула шедшего с запада. Казалось, он заполнил дельту. Этот гул рождали миллионы и миллионы интенсивно, почти невообразимо быстро, вибрировавших маленьких крыльев.

— Осторожно, здесь повсюду летающие иголки! — закричал какой-то парень, как будто в округе оставался кто-то, кто этого ещё не понял.