Скиталец. Хромой бог

Баранов Василий Данилович

– Вот, вот. Все из дома. Сальцо. Как ты любишь, подкопчённое.
– Она суетилась, никак не могла прийти в себя от радости.

– А как, как лечили-то?
– Спохватилась Мария Николаевна.

– Нормально. Ромка пришел и вылечил.
– Такое простое объяснение.

– Ромка?

– Ну. Да. Потыкал так, этак. Мне ноги потер. Лехе по хребту двинул. Все и прошло.
– Сейчас все было в прошлом и выглядело даже забавным.

– Ты чего его Ромкой называешь. Надо Роман доктора звать.
– Что

ж у нее сын такой нескладный. Как можно так говорить о докторе.

– Не доктор он. Просто мужик хороший. Санитаром работает.
– Толик рассмеялся.

– Так простой санитар?
– Мать не могла понять, как может санитар вылечить. Если врач не смог. Их же тому обучают.

– Да. Врачи отказались от нас. А Роман пришел, все в одночасье сделал.

– Отблагодарить надо. По-людски. Чего-то дать. Заплатить. Сейчас даром никто. Хоть гостинцев, денежек дать.
– Весь ее жизненный опыт говорил об этом. Сухая ложка рот дерет.

– Мама, успокойся.

– Как успокойся. Надо найти его. В ножки поклонится. А вы кушайте, кушайте. Я сбегаю, отыщу его.

Она нагребла в одну сумку "гостинцев", вышла в коридор.

Ромка сидел, развалившись на стуле, и глядел на цветочек. Сосредотачивался.

– Хорошо. Совсем не плохо, смотрится. Уют и шарм.

Вошел Павел Павлович.

– Что, Рома?
– Главврач печально качал головой.

– Что, Павел Павлович?
– Опять ему достанется.

– Опять твои проделки. С прежним не успели развязаться. Что творишь?
– Павел Павлович подсел к столу.

– Что случилось?
– Роман понимал, о чем идет речь. Но желания признаваться в содеянном у него не было.

– Сам не знаешь. Опять прикидываешься.
– Павел Павлович не знал, хвалит ему Ромку или ругать.
– Я про Марию спрашиваю.

– Она сама просила.
– Объяснение глупое, но другого не было.

– Сейчас вся больница стоит на ушах. О твоих делах и в других отделениях наслышаны. До главного врача госпиталя дойдет.

– Я не хотел.
– Иногда и Боги, как простые мальчишки, оправдываются за свои проделки.

– Делать то что? Он не хотел. Не знаю. Как тебя ругать. Молодец ты. Людям помог.

– Видите. Молодец.
– Роман рад похвале.

– Как соленый огурец. Молодец.

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, - бросил Павел Павлович.

На пороге стояла пожилая женщина. Мария Николаевна.

– Мне Романа.
– Женщина переступила порог.
– Сказали, здесь могу его найти.

– Я Роман.

– Я к вам. Я мама Толика. Из тринадцатой. Я поблагодарить вас.

– За что?

– Вы сыночка подняли. На поправку он. Я б в ножки вам поклонилась.

– Спасибо. Не надо.
– Роман даже испугался. Вдруг сейчас в ноги бросится.

– Я тут гостинцы с собой везла.
– И Мария

Николаевна стала выкладывать все из сумки.
– Это от чистого сердца. Свое, деревенское. По своему рецепту готовила. Все чистенькое, не побрезгуйте.

– Спасибо.
– Что теперь с этим делать?

– Если денежек надо, - рука женщины полезла за пазуху.
– Сейчас достану.

– Да, не надо. Не доставайте. Ни каких денег. Это государственное учреждение. Не положено. Успокойтесь. Вон, Павел Павлович, главный хирург отделения. Он говорит, что скоро выпишет вашего сына. Вернется домой, здоровый.

– Спасибо. Спасибо, Павел Павлович, спасибо вам всем.
– Люди какие тут добрые. Как их благодарить.

– Вы лучше за сыном поухаживайте. Ему еще не так просто. Думаю, как Павел Павлович, сколько он еще пролежит?
– Спросил Роман.

– У тебя, Рома, спросить надо. Ты эту кашу заварил.

– Мы тут с Павлом Павловичем посоветовались, дня через два можно домой.
– Выкрутился Ромка.

– Спасибо.
– Мария Николаевна кланялась. За сына благодарила.

– Идите, сын вас ждет.
– Роману было неловко.

– Я побежала.
– Мария Николаевна вышла.

– Как, Павел Павлович, молодец, как соленый огурец. Вот тебе банка огурцов. Домашнего соленья.

– Да, Рома. На стороне стал зарабатывать. Сырым и вареным берешь.

– Не обижать же ее.

– Все правильно. Она от чистого сердца. От радости.
– Павел Павлович вздохнул. Чаще бы отпускать людей с радостью в сердце, а не с болью.

– И я о том же. Павел Павлович, мне бы после дежурства, да и от греха подальше. Можно домой уйти?

– Ты свалишь, а мне тут отдуваться.
– Усталая улыбка.

– Вы ж у нас главный. Вам и отвечать.

– Иди, Роман. И мне спокойнее будет без тебя.

– Спасибо.

Павел Павлович поднялся и ушел к себе в кабинет. Только сел за стол, телефонный звонок.

– Да.
– Неизбежное свершилось. Ну, Павлуша, подставляй шею, намылят.

– Павел Павлович, что у тебя там творится?
– Голос главного врача госпиталя.

– Ничего. Как обычно, лечим.
– В нас живут проказливые дети. Мы не в ответе за шалости.

– Ты мне мозги не лечи. До меня дошли слухи, что вы какой-то чертовщиной занимаетесь. Черной магией. По отделению шаманы с бубнами толпами разгуливают.

– Это слухи. У нас никакой магии нет.
– Объяснений разумных у Павла Павловича тоже не было.

– Ты у меня смотри. У нас доброхотов много. Вмиг напишут. Комиссиями замучают. Нас с тобой по головке не погладят.

– У меня все в порядке.

– Сам проверю. Выберусь, сегодня или завтра, проверю.

– Будем ждать.

Роман вышел из госпиталя, направился к себе домой в квартал трех поганок.