Скиталец
Шрифт:
— Это еще что такое?
Что-то коснулось шлема Томаса, и, обернувшись, он увидел Пугало, сэра Джеффри Карра, который, щелкнув своим кнутом, зацепил его металлическим крюком за гребень шлема.
Обидчик свернул свой хлыст и с презрительной усмешкой сказал:
— Что, парнишка, прячешься за юбки монахов?
Брат Михаил удержал Томаса.
— Уходи, сэр Джеффри, — велел монах, — пока я не призвал проклятие на твою черную душу.
Пугало засунул палец в нос и, демонстративно поковырявшись в ноздре, извлек что-то скользкое и кинул это в монаха.
— Ты думаешь, что можешь напугать меня,
Он расхохотался, а потом перевел взгляд на Томаса.
— А ты, парнишка, затеял со мной драку и не дал мне возможности ее закончить!
— Не сейчас! — рявкнул брат Михаил.
Сэр Джеффри оставил слова монаха без внимания.
— Задираешься с благородными, а, парнишка? А ведь тебя могут за это и вздернуть. Нет! — Он ткнул в Томаса длинным костистым пальцем. — Не просто могут, тебя за это обязательно вздернут! Слышишь, что я говорю? Болтаться тебе на виселице!
Он плюнул, повернул своего чалого и уехал.
— Откуда ты знаешь Пугало? — спросил брат Михаил.
— Да так, встречались.
— Злобное существо, — сказал монах, перекрестившись, — вроде упыря или оборотня, рожденного в грозовую ночь, под ущербной луной. Люди говорят, что сэр Джеффри задолжал самому дьяволу. И то сказать, чтобы заплатить выкуп Дугласу из Лиддесдейла, ему пришлось пойти на поклон к ростовщикам. Его манор, поля, все, что у него есть, находится в закладе, и, не выплатив долг в срок, он может всего лишиться. Так что даже если сегодня ему чертовски повезет, он лишь отыграет свое, не более. Пугало, конечно, глупец, но глупец опасный. — Монах обратил единственный глаз на Томаса. — А что, ты правда затеял с ним драку?
— Пугало хотел изнасиловать мою невесту.
— Ну, это очень на него похоже. Вот что я тебе скажу, юноша, будь осторожен: Пугало обид не забывает и не прощает.
Должно быть, английские военачальники пришли к какому-то решению, ибо они протянули вперед руки, ударили друг друга кулаками в латных рукавицах и стали разъезжаться. Лорд Аутуэйт тоже развернул коня обратно.
— Джон! Джон! — крикнул он капитану своих лучников и, уже спешиваясь, продолжил: — Мы не будем ждать, пока шотландцы примут решение, а постараемся их расшевелить.
По всему выходило, что брат Михаил не ошибся: лучников собирались послать вперед, чтобы они раззадорили шотландцев. Замысел состоял в том, чтобы изводить врагов стрелами до тех пор, пока они не потеряют голову от ярости и не ринутся в атаку.
Оруженосец повел коня Аутуэйта обратно на огороженный выпас, а архиепископ Йоркский вновь появился перед армией верхом.
— Господь поможет вам! — возгласил он, обращаясь к воинам, стоявшим в центре и находившимся под его личным командованием. — Шотландцы боятся нас! Они знают, что с Божией помощью мы наплодим в их проклятой стране множество сирот. Видите, до чего они напуганы: с места боятся тронуться. Ну что ж, раз наши враги такие трусы, придется нам начать дело самим.
Это заявление было встречено одобрительными возгласами. Архиепископ поднял руку, призывая к молчанию.
— Я хочу, чтобы лучники пошли вперед, — объявил он, — только лучники! Не жалейте шотландцев! Убивайте их! И Господь благословит вас всех! Благословение Божье с вами!
Итак,
Томас уже выбрал свою лучшую стрелу. Она была совсем новой, настолько новой, что тронутый зеленью клей, которым обмазывалась крепившая перья нить, еще не застыл, и не совсем ровной: древко чуть-чуть утолщалось к наконечнику и утончалось к оперению. Такое строение должно было придать стреле особую пробивную силу. Правда, чтобы что-то пробить, следовало сначала во что-то попасть, но Томас отнюдь не собирался тратить превосходную ясеневую стрелу впустую, даже если стрелять придется на очень большое расстояние. А он собирался выстрелить далеко. Очень далеко, ибо шотландский король находился позади своего шелтрона. Однако в мире нет ничего невозможного. Ибо его черный лук был огромен, а сам Томас молод, силен и меток.
— Да пребудет с тобой Господь, — сказал брат Михаил.
— Цельтесь вернее! — призвал лорд Аутуэйт.
— Бог да ускорит полет ваших стрел! — выкрикнул архиепископ Йоркский.
Барабанщики забили громче, шотландцы продолжали глумиться, и лучники Англии повили в наступление.
Бернар де Тайллебур уже знал большую часть того, о чем поведал ему старый монах, но не перебивал и не торопил его. Речь шла об истории знатной семьи из Астарака, малоизвестной области на юге Франции, где утвердилась ересь катаров.
— Ложное учение распространялось, как чума, — рассказывал брат Коллимур, — от внутреннего моря к океану и дальше да север, в Бургундию. — Отец де Тайллебур знал все это, но промолчал, позволяя старику живописать, как богохульное учение было выжжено с лица земли огнем и железом, как пламя костров возвестило Господу и Его ангелам, что в землях между Францией и Арагоном [6] восторжествовала истинная вера, а Вексии, последние из представителей знати, зараженные катарской заразой, бежали в самые дальние уголки христианского мира.
6
Автономная область на северо-востоке Испании, до 1479 г. независимое королевство.
— Но перед тем, как убежать, — сказал брат Коллимур, подняв глаза к побеленному сводчатому потолку, — они забрали с собой сокровища еретиков, чтобы надежно их укрыть...
— И среди них был Грааль?
— Такие слухи ходили, но кто может сказать точно? — Брат Коллимур повернул голову и бросил на доминиканца хмурый взгляд. — Но если они и вправду обладали Граалем, то почему он им не помог? Вот чего я так и не понял.
Монах закрыл глаза. Всякий раз, когда старик умолкал, чтобы перевести дух, и, казалось, погружался в дрему, де Тайллебур бросал взгляд в окно и видел на дальнем холме две армии.