Скитание некроманта
Шрифт:
Впервые с его людьми, которых он в общем-то по праву считал самыми лучшими в королевстве, случился такой конфуз. Более того они как-то умудрились угробить целого магистра и все это случилось на глазах самого Зенона.
– Капитан!
– холодным тоном вмешался Занон.
– Капитан! Оставьте его! Я сам с ним поговорю...
Даже не дожидаясь ответа, магистр подошел к Хансу и приложил руку к его лбу. Мелкая дрожь, сотрясавшая тело солдата, передалась даже магу.
– Не бойся, гвардеец, - прозвучал неожиданно мягкий, но в тоже время и печальный голос.
–
Эта речь мгновенно поставила все на свои места, развеяв неопределенность. Маги не считали гвардейцев виновными в гибели своего товарища, а, значит, кровавой свары пока не будет. Капитан, уже успевший несколько раз проститься с солдатами, с облегчением выдохнул воздух из легких. Только сейчас он заметил, с каким усилием сжимал рукоятку меча.
– На вас нет вины перед нами!
– вновь повторил Зенон ритуальную фразу прощения, подводя итог случившемуся.
– Ханс, сынок, вспомни все, что ты видел и слышал! Вспомни все, до мельчайших деталей. Мы все должны понять раз и навсегда, что сегодня из-за нашей беспечности потеряли одного, а завтра может погибнуть второй и третий... Что бы это не было, мы все должны знать!
Гвардеец, уже переставший дрожать, все же пытался тянуться перед магом на вытяжку.
– Мы вышли почти к самой дороге, когда увидели этих, - он кивнул в сторону пленника.
– Они мне сразу не понравились! ...
– И почему же?
– вдруг оживился капитан, все внимательно слушавший.
– У меня нюх на неприятности, - ухмыльнулся Ханс, постепенно приходя в себя.
– Я всегда чую, когда не следует рыпаться. Господин капитан, вы же знаете!
Задумчиво выглядевший капитан, машинально кивнул.
– Точно, старый волчара, - подтвердил он.
– Твоему чутью на проблемы может позавидовать любой маг! Если где-то в городе случилась свара и кому-то из гвардии вышибли мозги или перерезали глотку, то можно с уверенностью сказать, что именно в этот день Ханс решил остаться в казарме и никуда не ходить. Ну, а если где-то стибрили какую-нибудь мелочь и его вора не поймали, то будьте любезны сходить утром к старьевщику и обнаружите там свою пропажу, которую всенепременно принес именно Ханс!
– Интересно, - еле слышно пробормотал Зенон.
– Сам, значит, инициировался...
– Так, вот, - продолжал Ханс.
– Я, значит, говорю, что надо переждать. Других мол подождать, а то эти странные какие-то были... Они шли. Нет! Они не шли, они ехали как-будто.
Он замолчал, мучительно подбирая слова.
– Верхом? На повозке?
– предложил капитан.
– Да, нет!
– пробормотал солдат.
– Они ехали на какой-то штуке. Издалека, мне даже показалось, что они маги и летят по воздуху! Это было какое-то тонкое. Большие колеса, как у кареты, были очень тонкими, почти воздушными. А впереди длинные рога торчали, за которые они держались.
Синко дель Ката недоуменно хмыкнул.
– Вот и я говорю, что лучше их не
– обрадовался такой поддержке Ханс.
– Тут, наш маг и взъярился! Трусы вы, говорит! Я один смогу с ними поговорить и все разузнать. Ну, и пошел...
– А вы, черти?!
– взорвался капитан, вскакивая со своего места.
– Вы там для чего были?
– А, что мы?
– побледнев, начал оправдываться Ханс.
– Что мы могли сделать?
Глава двадцать третья
Сборник казачьих легенд и сказаний / под ред. И.П.Хворостовского, А.Г.Галина.
– Минск : Типография Љ2, 1967.
– 362 с.
"... Окружили злые паны храброго казака, да и велели ему оружие свое и сбрую всю сбросить. Стоят у церкви, поганые, да похваляются доброго молодца убить и все его припасы отобрать.
Собрался тогда казак с силами, да вытащил свою саблю вострую, саблю верную, в многих битвах его бывавшую. Посмотрел он на нее и как зарыдает:
– Сабля моя булатная, сестричка моя ненаглядная! Достанешься ты ворогам злым, да нечестным! Будешь буйны головы христианские сечь и резать... Ты прости меня глупого и неразумного! Не смог я сберечь тебя и сыну своему передать...
Зарыдала тогда вместе с ним сабля булатная слезами кровавыми слезами, зазвенела плачем жалостливым. Увидел тогда Николай Чудотворец, как вороги святыни православные рушат и готовятся душу христианскую погубить, да и снизошел огнем жарким на землю. Разверзлась земля и упали все паны вместе с доспехами золоченными и перьями изукрашенными на спинах в геену огненную.
Упал казак на колени и помолился Господу, что спас тот его от гибели неминуемой, и открылся тогда перед его ногами ход темный и смрадный в толщу земную.
– Вот тебе спасение от ворогов лютых!
– раздался с неба голос грозный и величавый.
– Но, со злом придешь сюда, не будет тогда тебе укрытия, а будет смерть страшная!
С той поры не было больше у пана врага страшнее, чем казак гордый! Свирепым волком он рыскал по поместьям и спасал заблудшие души, лютым медведем настигал войско ляхское...".
Килиан брел по лесу, сгибаясь под тяжестью собранного оружия. Огромный узел из чей-то окровавленной гимнастерки сильно давил на плечи, от чего каждый встречающийся на тропинке подъем становился для него мучительным испытанием. Наконец, впереди показались развалины церкви и маг прибавил шаг.
– Петро! Это я, смотри не пульни со страху!
– радостно закричал он, сразу же забыв обо всех опасностях.
– Я дома!
Узел с оружием упал на землю и спина с облегчением разогнулась.
– Ты где там, взводный!
– уже с некоторым беспокойством, крикнул Килиан.
– Выходи!
Вновь в ответ не раздалось ни слова. Почуяв неладное, маг перевесил автомат из-за спины и взвел затвор.
– Кто тут у нас спрятался?
– вопросительно пробормотал он, осторожно сканируя окружающее пространство.
– Я иду искать.