Склирена
Шрифт:
— Я уйду, — твердо сказала Склирена, поднимаясь с места, — ты призвала меня лишь затем, чтобы оскорбить. Ты жалишь, пользуясь отсутствием императора, но я не боюсь тебя: ты ничего не можешь мне сделать.
— Как ты смеешь так говорить со мною? — также поднимаясь с места, закричала Зоя. — Думаешь ли ты, что я не сумею заставить тебя молчать?! Знай, что все вооружены против тебя: мы — императрицы, царевны; патриарх… он не сегодня-завтра отлучит тебя от церкви… Помни, что ты держишься лишь благодаря моей доброте, ничтожное создание!..
Кровь бросилась в голову Склирены.
— Августейшая, я стану слушать тебя, когда ты будешь говорить, как подобает императрице…
Гордо повернувшись, она пошла к дверям. Гневным взглядом провожала ее взбешенная старуха.
— Смотри, августейшая! — крикнула Зоя, когда она выходила уже в соседнюю комнату.
Все бывшие в Гармонии
— Смотри, августейшая, не опоздай завтра к обедне, как сегодня опоздала к вечерне.
Прикусив губу, быстро прошла Склирена в свои покои.
«Не увидишь ты меня завтра у обедни, — вся дрожа от волнения, думала она, снимая повязку, дорогие запястья и перстни. — Пусть ждет меня в церкви и злится, старая ханжа».
— Евфимия! — обратилась она к одной из служанок, безмолвно помогавших ей раздеваться. — Чтобы на рассвете была подана лодка к дворцовой пристани. Ты и Херимон поедете со мною на Принкипо. Приготовь все нужное.
Глубокое изумление, даже страх, отразились на лице Евфимии.
— На рассвете?! Но, ведь, двери Священного дворца еще заперты… — пробормотала она, — и ключи хранятся у папии (главного ключаря)…
— Херимон с вечера сходит к папии и скажет ему, что я на рассвете хочу выехать на прогулку. Если папия попробует помешать мне — он ответит перед самим царем. Ведь не в тюрьме же я, наконец…
— Но, — попробовала еще возразить Евфимия, — ты забыла, Севаста, — завтра воскресение… выход августейших к обедне.
— Пускай Зоя и Евпрепия молятся, сколько хотят. Я буду отсутствовать.
— О, Господи, что скажут!.. — растерянно произнесла Евфимия.
Лицо Склирены вспыхнуло гневом.
— Слушай, что приказано! — строго крикнула она.
Отпустив служанок, она села у окна. Тишина стояла вокруг, все объято было мирным сном, но не было тишины в сердце красавицы.
Мысли ее невольно обратились назад — к длинному ряду прожитых годов. Вся жизнь ее вспоминалась ей с мелкими подробностями, точно в далеком прошлом хотела она найти ответ на вопрос что ей делать?
Она видит себя девочкой, после смерти родителей привезенною к брату Василию Склиру. Он был почти на двадцать лет старше сестры; женатый на племяннице царствовавшего в то время императора Романа III Аргира (первого мужа Зои), он занимал высокую придворную должность протостратора. Василий Склир был слеп; еще царь Константин VIII (отец Зои) велел выколоть ему глаза за попытку убежать из заключения, куда он попал за поединок. Девочка помнит, какое впечатление произвели на нее огромные залы и галереи дворца, его тенистые сады, как ее удивляла слепота брата… Красивого ребенка скоро все узнали и полюбили во дворце; сам император — высокий, худощавый старик — не раз ласкал малютку и гладил ее шелковистые черные волосы; только императрица Зоя, тогда еще моложавая пятидесятилетняя женщина, внушала девочке невольную боязнь — она никогда не любила детей.
Склирена росла среди роскоши дворцовой обстановки; лучшие учителя занимались с нею грамматикой, риторикой и философией. На пятнадцатом году ее необыкновенная красота привлекала общее внимание. Одному из богатейших вельмож Византии удалось получить ее руку. Он увез Склирену в свои имения. Но не прошло и двух лет, как скоротечная чахотка унесла его в могилу. Потеряв супруга, семнадцатилетняя вдова вернулась к брату, под кровлю священного дворца.
Никто не мог соперничать со Склиреной: правильные черты ее лица, глубокие черные глаза, стройность и грация движений невольно останавливали взоры. Она знала, что Склиры — один из знатнейших родов Византии, что родной ее дед — знаменитый полководец Варда Склир, долго оспаривал престол у Василия II Болгаробойцы. Это сознание проглядывало во взоре ее, в сдержанной улыбке, в величавом повороте головы. Она привыкла к роскоши и почестям; ее свободный разговор дышал уверенностью и спокойствием, искрился блестками остроумия и смелостью мысли.
За два года отсутствия ее, двор совершенно изменил свои характер. Еще при ней умер император Роман III, — как говорили, отравленный своею супругой. Он скончался в ночь на Великий Четверток, и Зоя в ту же ночь обвенчалась с Михаилом Пафлогонянином, который и взошел на престол под именем Михаила IV. Молодой и красивый император годился своей супруге в сыновья; он страдал падучею болезнью, а потому все дела перешли мало-помалу к его брату, монаху Иоанну — евнуху. Для Зои настали невеселые дни; деверь держал ее как в темнице; она не могла без его позволения выйти из своих покоев, принять у себя гостя. Михаил IV показывался
У своего брата Василия Склирена снова встретила Константина Мономаха, одного из самых блестящих царедворцев того времени. Он недавно овдовел после второй жены, которая приходилась родственницей жене Василия; ему было уже пятьдесят лет, но он еще вполне сохранил свою красоту и особенный отпечаток доброты и мягкосердечия. Склирену он помнил ребенком, и теперь, вместо малютки, он увидел прекрасную молодую женщину. Все, что сохранилось в его душе способного к горячему чувству, вспыхнуло внезапной страстью к молодой вдове. Долго он хлопотал безуспешно, чтобы закон отменил для него запрещение вступать в третий брак. В это время как гром обрушилась немилость Иоанна на Мономаха, пользовавшегося когда-то особым расположением Зои. Ему велено было отправиться в ссылку на остров Мителену. К общему удивлению, Склирена объявила, что она поедет с ним. Тронуло ли ее глубокое чувство Мономаха и его безграничная привязанность? Привлекла ли ее покорность, с которою он принял упавший на него удар судьбы? Полюбила ли она его? Кто знает?.. Она последовала за ним в изгнание, она не жалела своих богатств, чтобы смягчить для него суровость ссылки и утешала его своими ласками и заботами. Кажется, самые лучшие, самые светлые годы провела она с Мономахом в его изгнании. Константин опасался, чтоб за ним опять не прислали из столицы; он полагал, что ему грозит казнь или ослепление, и не раз подумывал постричься в монахи. Все эти опасения и лишения теснее сближали их, и он становился дорог Склирене, может быть из-за тех жертв, которые она же ему приносила.
В это время умер Михаил IV, пронеслось бурное и короткое царствование Михаила V Калафата. Наконец, престол снова перешел во власть Зои и Феодоры.
Несмотря на свой шестидесятилетний возраст, Зоя в третий раз захотела выйти замуж. Для императрицы, конечно, не мог служить препятствием закон, запрещавший третий брак. После долгих колебаний, она предложила царский венец и свою руку Мономаху. Склирена первая посоветовала ему не отказываться, и Константин IX Мономах взошел на престол. Вслед за ним вернулась в Византию и его подруга. Ее поселили сперва в роскошном доме в Манганах, ближайшем ко дворцу квартале города. Потом, по желанию императора, с согласия Зои и в силу особого указа сената, она переселилась в Богом хранимый дворец, торжественно была венчана титулом «Августейшей» или «Севасты» и стала появляться в процессиях и на престоле рядом с Константином и Зоей. Мысль о необычайности такого неслыханного положения, по-видимому, не смущала ее.
Между тем, как ни испорчены были жители Византии, но смелая мысль Мономаха возвести на ступени престола свою возлюбленную — поразила даже и их. Императрица Зоя и особенно царевна Евпрепия, сестра Мономаха, не могли скрыть своих враждебных чувств к ней; недовольство росло также среди народа и среди духовенства; его поддерживал еще более образ жизни Склирены, которая, не зная забот правления, щедро рассыпала вокруг себя царские милости и блистала сказочною роскошью.
Тогда-то разыгралась страшная драма, которая внезапно открыла ей глаза, одно воспоминание о которой, как тяжелый сон, встает и теперь перед нею в тишине весенней ночи… Это случилось всего год с небольшим тому назад — 9 марта 1044 г. — в день сорока мучеников. Когда император торжественною процессией выходил из ворот священного дворца, направляясь в храм Двенадцати Апостолов, среди народа раздались голоса: «Не хотим Склирену царицей!.. Не хотим, чтобы из-за нее умерли наши матери, порфирородные Зоя и Феодора!..» Камни и стрелы полетели в придворных и телохранителей, тесно обступивших царя. Взволнованная толпа отрезала им обратный путь ко дворцу. Защищаясь от натиска, телохранители обнажили оружие, свалка закипела; крики, проклятия, стоны — смешались в один зловещий гул… [4]
4
Бунт против Склирены подробно описан у Кедрина. Возмущение улеглось лишь благодаря вмешательству Зои, обратившейся к толпе с успокоительною речью из окна священного дворца.