Скобелев
Шрифт:
Вывел их Скобелев в промежуток между турецкой и нашей траншеей, в самое опасное место, выстроил и давай производить им ученье. Сам стал в наиболее подлом пункте - между ними и турками.
– На плечо!..
Команда исполнена, но неуверенно... Не стройно...
– Еще раз к ноге... На плечо!
Исполнено лучше.
– Еще раз... Вы у меня как на параде будете... На плечо!
Исполнено превосходно.
– На-краул!
То же самое.
Таким образом, он добился, что они под самым убийственным огнем исполнили все ученье как следует, с отчетливостью парада, и тогда уже он пустил их обратно в траншею.
Валы были уже готовы, но внутри могли помещаться только одни солдаты,
– Капитан Домбровский!
– зовет он к себе их командира.
– Потрудитесь отвести остальных оттуда.
– Сделаю, что могу, - отвечает тот и поднимает руку к козырьку. В это мгновение точно что-то щелкнуло около Куропаткина, и Домбровский падает вниз без стона.
Подбегают к нему - пуля, ударив в висок, убила Домбровского наповал.
Через полчаса наш отряд мог заснуть спокойно. Соединительная траншея от траншей Маневского к резервам была уже готова. Турки, повторив атаку в значительно больших силах, могли бы отнять левофланговую, нечаевскую траншею это было бы уже неважно. Маневского и соединительная остались бы в наших руках. Опираясь на радишевский овраг, куда уже шли шуйцы, мы заснули спокойно... Бой на сегодняшнюю ночь был кончен. Турки, потеряв веру в возможность сбить нас с Зеленых гор, стали сновать со своими атакующими частями на другие наши позиции. Сунулись было на брестовецкий левый фланг отбили их; массами, точно тучи, надвинулись на правый фланг и тоже бежали, оставив своих убитых и раненых. В обоих этих пунктах они были отброшены сидевшими в своих траншеях суздальцами. Кинулись было на правофланговую батарею, но тоже из передовых траншей их встретили таким убийственным огнем, что турки не дошли даже и на пятьсот шагов.
Возвращаясь назад в тумане, мы чуть не заблудились. В нескольких шагах от себя ничего видно не было. Благодаря этому обстоятельству в руки наших солдат попалась турецкая кухня, которую везли с запасами вареной фасоли на позицию. Турок-возница спокойно приехал в наш отряд и давай кричать на солдат, чтобы они посторонились. Заметив ошибку, он было задергал вожжами, чтобы повернуть лошадей, но его уже обступили со всех сторон и с громким хохотом приступили к исследованию турецких котлов.
ПРИМЕЧАНИЯ
+1 Между прочим, на совести туркестанских офицеров лежит то, что до сих пор мало известно подробностей об этом замечательном походе. Давно бы пора появиться воспоминаниям о нем.
+2 Письмо Михаила Лаврентьевича Духонина.
+3 Майор Калитин убит при защите Эски-Загры во главе болгарского ополчения, с его знаменем в руках, в тот момент, когда под напором бесчисленных таборов Сулеймана горсть наших войск должна была отступить.
+4 Мелкая румынская монета.
+5 Военная палатка, открытая с двух сторон.
+6 Я привожу здесь взгляды М. Д. Скобелева как весьма характерные. Без них он не был бы полно и верно очертан.
+7 Фамилия изменена.
+8 Отрывок этот имеет целью описание отступления из занятого Горталовым редута. Сцена защиты его изложена в моем романе "Плевна и Шипка".
+9 Буйвол.
Раздел XIV у автора отсутствует.
XVII
Сыро и туманно было утро после этой памятной ночи, в которую защитники только что взятых позиций не знали отдыха. Кончился бой - опять за лопаты. Работа продолжалась и днем. Нужно было уширить и углубить траншею, утолщить ее брустверы, особенно наверху, где турецкие пули пронизывали
Ему, впрочем, спать не пришлось. Поминутно он вставал и обходил позицию.
Раз даже сам взялся за лопату и показал, как нужно обминать верх бруствера.
– Вот видите, - обернулся он ко мне.
– Изучение саперного дела и пригодилось.
К полудню уже нельзя было узнать траншею. Внутри широкий ход. Трое могут идти рядом. Бруствер высок и толст настолько, что в середине его не пробьет граната. Ружья лежат не на гребне бруствера, а в нарочно для того проделанных в нем отверстиях. Банкеты по брустверу всюду. На них под ружьем может стать целый полк. Самая траншея продолжена на версту и загнулась на правом и на левом флангах. Это египетская работа, сравнительно с малым временем, потраченным на нее. Тем не менее не довольствуются этим.
– Вдвиньте мне сюда батарею... Ради Бога, устройте поскорее для нее амбразуры и брустверы, чтобы завтра ночью мы могли уже приветствовать турок и отсюда гранатами...
– торопит Скобелев Мельницкого, хотя солдаты сильно утомлены.
Мельницкий тоже устал до последней возможности, но сейчас же принялся за дело.
– Во сколько часов будет готово?..
– К полуночи.
– Нельзя ли поскорей... Я знаю, что, как только стемнеет, турки попробуют отнять у нас траншею... Встретить бы их картечной гранатой...
– Часам к десяти завтра постараемся...
– Какой унтер-офицер у вас будет заведывать работой?
– Митрофан Колокольцев.
– Покажите мне его.
Красивый саперный унтер-офицер был приведен к генералу.
– Это ты, голубчик, вчера под огнем рыл траншею?
– Я, ваше превосходительство.
– Ну, вот что, молодец. Если ты мне к завтрашней ночи кончишь батарею, а ночью перед нашим левым флангом выроешь небольшой ложементик, послезавтра я поздравлю тебя георгиевским кавалером!
– Постараюсь...
– Ну, помни же...
– Коли не убьют - сделаю.
– А убьют - так умрешь честно, за свою родину...
– Слушаю-с...
– Уж если Колокольцев взялся - так все будет сделано, - успокаивает волнующегося генерала Мельницкий.
Местность между нашей новоявленной зеленогорской траншеей и турецкими позициями представляет унылую полосу поблекших кустов, мелкого дубняка, сухой лист на котором падает при малейшем прикосновении. В нескольких пунктах высятся грушевые деревья, тоже совершенно голые. Этими деревьями стали пользоваться турецкие стрелки. Они забирались туда и сверху вниз прямо уже в траншее били людей, мнивших себя в полной безопасности. Наконец, это надоело нашим солдатам - они отправились на охоту "за дичью". Перепрыгнут за бруствер и подползают сквозь кусты к дереву. Только что турецкий стрелок наметит новую жертву в траншее и наводит на нее дуло своего "Пибоди", как из-за кустов гремит выстрел, и "дичь", ломая сучья, с глухим стоном падает вниз...