Сколько горя нужно для счастья?

Филантроп

Голенький я бежал за ней через весь замок, а простынь как супергеройский плащ развеивалась позади. Нас видели все, кому можно и кому нельзя — слуги, мои бойцы, повара, солдаты зашедшие попить водички.

— Давно пора… Наверное… Прокомментировал ситуацию Герасим.

— Ну да… Командир мужчина видный, а все без женщины время проводит… Отдых пойдет ему на пользу. Выразил мысли Гулливер.

— То есть женщина для вас просто отдых? Ливия малость возмутилась.

— Нет,

что ты ягодка моя, ты всё неправильно поняла. Гулливер стал оправдываться, а Ливия умилялась. Буквально утром он продемонстрировал мужской нрав и прибил кувалдой одного подрядчика, а теперь как ребенок отчитывается перед ней.

Какие же мужчины все-таки забавные и нужные.

— А я вот считаю, что не всё так гладко… Дормидонт вставил пять копеек.

— А ты иначе и не можешь, ты же свою супругу на кусочки порубил. Эдуард тут как тут.

— А вы что думаете, все мужчины идеальные и живут не без греха? Степанида на правах равного бойца ворвалась в диалог.

— По крайней мере господин говорит, что мужчины — это полноценные люди, а женщины всего лишь ребра. — Вы заметили, что у нас ребер не хватает для защиты кишечника? Меригуан подключился.

— Я вообще не понимаю, что он имеет в виду! И ребер у нас у всех одинаково! Степанида была в ужасе от этого гения мысли.

Разговор закончился вердиктом, что — С женщинами тяжко, но и без них нельзя. Ливия со Степанидой просто послали всех куда подальше за такие тезисы.

— Заканчивайте треп. Дормидонт пойдем в поместье, остальные свободны.

* * *

Я вытащил изуродованное тельце из бочки. Шея в шрамах, морщинистая кожа, ноги словно сварены в кипятке, туловище исполосовано так, словно на нём делали заметки ножом, но главное, что оно живое и кричит.

— А что обычно с такими делают? Спросил я.

— Нужно имя хоть дать… Ответила Мару.

— Ну пусть будет… Антип.

— Хмм, интересно, а если бы не та кошка, то над моим именем ты бы тоже не заморачивался?

— Боюсь, мой ответ тебе не понравится… И уже в свой ответ, она ущипнула меня за щеку!

— Думаю кормить его пока не нужно, и так напился. Посмотрим отблагодарит он меня или проклянёт за спасение, когда вырастет. Кстати, о росте… Грузить знаниями детскую психику смысла нет, а вот взрастить быстро можно, опыт уже имеем, покосился я на Мару.

— И что ты так смотришь? Все то она чувствует…

— Ничего…

— Дормидонт будешь кормить его особой кровью один раз на ночь. Как только он подрастет до сих пор.

Я показал на себе высоту до туловища. — Приведешь ко мне, будет образовывать мальчонку.

— Хорошо господин. Посмотрим какой из него получится папка.

— Хорошая идея оставлять ребенка в таком месте? Тут как бы тела повсюду лежат и кровью пахнет. Мару пыталась вразумить меня, но кто я такой чтобы думать в рациональной плоскости?

Тут покоятся пятьсот тел с пересаженными органами. Мы автоматизировали процесс и вмонтировали в туловища небольшие крантики, чтобы кровь сливалась удобнее, а чтобы пленники не елозили ногами и руками, их отрезали к черту.

Почти тысячу конечностей пожарили и подали на ужин солдатам, а тот фарш что мне доставляют в ведерках, я перенаправляю в школы, пусть дети хоть что-то перенимают от взрослых.

Как же приятно делегировать детей, пусть Дормидонт мучается. Я поймал себя на мысли что мне жутко нравится играться с жизнями живых существ.

— Слушай Мару, а ты хочешь посмотреть на один любопытный эксперимент? Помешательство усилилось до той поры, при которой можно играться в бога.

— Ты что удумал? Подняла она брови вверх. — Явно же что-то не гуманное…

* * *

— Зачем нам собака и этот преступник? Я велел привести в замок дворнягу и одного приговоренного к смерти. Собаку покормили и потому она спокойно сидела, виляя хвостом, а вот человечек ерзал по земле и кричал. — Отпустите! Я не виноват! Вот лжец, его еле отодрали от той бабы, причем он потешался даже когда она была мертва.

— Плевать виноват ты или нет, отныне ты будешь жить как собака. Вынес я приговор.

— Смотри что умею! И в добавок похвастался перед Мару.

Я положил ему ладонь на голову, а другой рукой схватил собаку за морду и опля!

В следующий миг они оба упали на землю и стали брыкаться конечностями как при конвульсиях, ногами и лапами царапая кафель. Один издавал нечленораздельные звуки, другой лаял.

— Ты переместил душу собаки в человека и наоборот? Мару удивилась.

— Ага, правда забавно? Смотри их нервная система сходит с ума. Они не понимают, как двигаться в новом теле. Шарик даже в штаны напрудил.

— Шарик? Мару поражает моя способность безалаберно относиться к именам. Хорошо, что никто не знает, как меня самого зовут, даже я.

— Хоть он теперь и носит человеческое тело, но пусть имя будет собачье. Я подошел к шарику и дал ему сапогом по морде, но не просто так, а чтобы передать знания, самые азы.