Сколько горя нужно для счастья?
Шрифт:
Я выбрал десять человек умеющих читать, что не так-то просто в реалиях сегодняшнего дня и велел им изучить всё от корки до корки.
Юным эрудитам приходится зубрить под стоны боли и крики, ведь я выделил им помещение с окнами на эшафот, где Кондратий тренирует молодое поколение палачей.
— Нет! Не так! Ты вместе с кожей мясо соскоблил! Учись снимать её тонким слоем, словно чистишь картофель.
— А ты когда вырываешь зубы не трогай десны! Они так кровью быстрее истекут чем намучаются!
— А ты недотепа учись
Он грамотный педагог и ремесло благородное. Такому перечить страшно, особенно когда видишь его в деле.
* * *
Поиск самого себя в жизни, мучительно долгое и неблагодарное занятие. Ты затрачиваешь столько нервов, что можешь покрыться сединой за сорок минут. Как идиот ищешь настоящее, искреннее, пытаешься понять в чём оно заключается и под каким соусом его употребляют.
В чём смысл!? Вопрошали великие умы. — В умиротворении? В деньгах? В секундных удовольствиях?
Как же люди заебали усложнять простые вещи, искать смысл там, где его никто не прятал. Вместо того, чтобы действовать они думают, много думают, и считают себя мудрецами, раз так много думали всю жизнь. Жаль только, что в конце они добиваются из последних сил то, что пришло бы само собой.
Жизнь одно из самых примитивных явлений во вселенной, в ней всё просто и даже счастью можно дать точную формулировку.
Просто будь рядом с тем, кто тебе дорог и всё. Когда ты не один тебе не страшен инсульт и кредиторы, вдвоём вы можете превратиться в такой рычаг, что с легкостью перевернете землю.
* * *
Жизнь пошла своим чередом, да причём так развязно, словно её послали нахуй. Я сделал послабления и напрочь забыл о ребятах, пусть сами валандаются со своими, то есть моими делами, а я пока буду больше времени проводить с Мару.
Как мы только не веселились. В городе плотная застройка и здания почти всегда примыкают друг к другу, мы прыгаем по крышам как дети по гаражам и радуемся даже сильнее. С наступлением темноты мы надеваем страшные маски из человечьей кожи и пугаем прохожих, побеждает тот, кто доведет больше старушек до инфаркта, разумеется, я откачиваю их после.
Из культурной программы у нас теннис и волейбол, причём мы не сразу догадались, что с мячом интереснее играть чем с отрубленной головой, которые я одалживаю у Кондратия, он стал чаще со мной взаимодействовать. Поставки человечьего мяса в замок налажены, одна из сестер отлично готовит мясо, особенно сильно мне нравятся обжаренные щечки.
При первом укусе я понял, что значит любить человека, думаю именно о такой любви писали великие классики. Я люблю человека почти целиком, сердце для меня деликатес, печень сытный ужин, а почки можно кушать как сэндвичи.
Не даром говорили, что для сладкого и человечины есть отдельный желудок, причём я в буквальном смысле вырастил отдельный желудок внутри. — А что? Лишним не будет.
Мару тоже пристрастилась
Через пару часов подобной трапезы, я становлюсь похож на обглоданную собаками кость. Ближе к ночи она меня кормит, и регенерация возвращает мне первозданный вид.
Новая жизнь пришлась мне по вкусу, а насчёт Мару не знаю… Не имею привычки додумывать чужие мысли.
* * *
Мару думалось в такие вечера — интересно, а это можно считать за романтический ужин? Я стараюсь эротично обгладывать мясо с рук, вызывающе касаюсь губами вен и сухожилий, облизываю кровь с губ как кошечка и ловлю капли крови на щеки.
Вроде бы и похабщина, а он всё равно смотрит так, словно ребенка с бутылочки кормит…
Ехх, мне пока не хватит сил помешательства, чтобы уничтожить в нём родительские чувства, но отрадно что мы хотя бы много времени проводим вместе и наслаждаемся жизнью. В конце концов, между двумя людьми не может быть ничего важнее чем желание быть вместе.
Мы друг для друга храм, музей, кинотеатр и интересная книга. Мы отдадим друг другу всё что осталось в нас, если будет нужно, то черпанём со дна. Я ложусь спать с хорошим настроением, потому что сегодня мы были так рядом, так близко, так вместе. Когда я смотрю в зеркало я вижу его, а не себя. Он моё отражение, с ним жутко приятно.
Истинное счастье встретить того, кому хочется и можно раскрыть душу, того, кто примет тебя таким какой ты есть, вот только… честна ли я перед ним? Думаю, пока это не важно, он обязательно поймет меня и простит.
Пока мы вместе, нам будет легко и даже если нам станет трудно, это трудно будет легко.
* * *
Я уже вижу результат реформ. Улицы облагородились, они стали чище и дружелюбнее, но стоит отметить, что было бы странно если бы так не случилось, ведь на страже закона стоит Меригуан. Когда остатки бандитов транспортировались на эшафот, он стал наказывать тех кто мусорит или опорожняется в неположенном месте, он лично брал за шкирку старика и тыкал его в то безобразие, что из его жопы вырвалось, потом тот невезучий с коричневым обидчивым лицом бежал прочь.
За воровство отрубали — нет не руку, мы же не варвары, за каждый эпизод воришка лишался пальца. За убийство убивали на месте, а если было совершено насилие над ребенком или безоружным, то простой смертью преступник не отделывался, ему вручали повестку на эшафот, а уж там Кондратий найдет способ превратить последние часы жизни в одну сплошную боль.
Мне не нужны тюрьмы, не тот сейчас исторический период чтобы держать человека в безопасности и кормить его на протяжении десятков лет в награду за изнасилование… Интересно, а какой идиот первым это придумал?