Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Илья только усмехнулся — и шагнул навстречу. Прижал Еву всем корпусом к столу и вернулся к расстёгиванию блузки. Третья пуговка, вот и бюстгальтер видно… бежевый.
Член у Берестова уже стоял, как копьё, и это было удивительно. Ева ведь ещё ничего не сделала, он даже блузку с неё не снял — а каким-то образом возбудился до крайности. Просто от одной мысли, что он сейчас эту девочку поимеет…
Но сопротивление в этот раз было намного более яростное, чем обычно. Ева даже чуть Илье в глаз кулаком не заехала, с трудом увернулся. И вертелась ужом, и пнуть его пыталась, и укусить. Только
И от этого её сопротивления Берестов возбудился ещё больше, хотя казалось — больше было некуда. Но пришлось попыхтеть, прежде чем он смог перевернуть Еву спиной к себе, нагнуть и, прижав её ногами к столу, зафиксировать сначала одну руку, потом другую.
— Что за хрень? — прошипела девчонка, изо всех сил дёргая ремни. При этом она ещё и попой дёргала, непроизвольно касаясь паха Ильи, и у него каждый раз чуть темнело в глазах от какого-то первобытного желания. — Вы с ума, что ли, сошли? Отпустите меня сейчас же!
— Отпущу, — усмехнулся Берестов, доставая из ящика кляп с шариком на ремешке. Наклонился — и вставил его в рот Еве, а ремешок застегнул на шее. Девушка чуть повернула голову и посмотрела на Илью вытаращенными глазами, полными шока.
Надо будет Адаму дополнительно денег перечислить. Берестов сроду такой натуральной игры не видел… и давненько настолько не возбуждался.
Да и она сама там наверняка уже вся мокрая, как это обычно и бывает со шлюшками Адама.
Илья в предвкушении задрал девчонке юбку, невзирая на по-прежнему сильное сопротивление. Она пыталась увернуться, но куда ей деться-то, с зафиксированными руками? Можно было, конечно, и ноги зафиксировать, но Берестову даже нравилось, что она так дёргается.
Задрав юбку, Илья какое-то время любовался видом. Обычные белые трусики без кружев, хлопковые, он таких тысячу лет уже не видел. Да ещё и нарисованный зайчик… странно. Это у Адама эксперимент, что ли? Ну ладно, неважно.
Берестов потянул трусы вниз, и Ева вновь усиленно задёргалась, что-то замычала, попыталась брыкаться. Глупенькая. Илья фыркнул, размахнулся — и хорошенько вдарил ей по ягодице.
— М-м-м! — в голосе сквозь кляп слышалось больше гнева, нежели возбуждения.
Он окончательно спустил трусы, даже отбросил их в сторону, при этом чуть не получив пяткой в глаз. «Жертва» что-то постоянно мычала, и Илья поражался её мастерству — играет до конца, надо же. Точно Адаму отстегнёт за такой подарочек.
Попка у девочки была суперсладкой. Белая, почти молочная, и только на правой ягодице — след от его ладони. Берестов погладил этот след, а потом раздвинул ягодицы и полюбовался на тугое колечко испуганно сжавшихся мышц. Розовенькое такое… явно нетронутое. Значит, аналом детка не увлекается. Учтём…
Илья развёл Еве бёдра шире и чуть нажал девушке на спину, чтобы лежала на столе плотнее. А сам застыл, любуясь открывшимся видом.
Киска у неё была потрясающая. Конечно, бритая, но дело не в этом. Такая розовая… как цветочек. Чуть ли не впервые в жизни Берестов понял пошлое сравнение женских половых органов с розой — у его Евы между ног действительно было нечто подобное. Нежные,
Илья протянул руку и бережно коснулся пальцами этого цветочка. Девушка дёрнулась и захныкала, как обиженный ребёнок. Берестов опустил руку ниже, дотронулся до клитора, потом нашёл большим пальцем вход…
Странно. Ева была совершенно сухой. Абсолютно. Ни разу в жизни Илья не трогал настолько сухую девушку.
Наверное, она из тех, кого необходимо ласкать перед половым актом особенно тщательно. Чего же тогда попёрлась в шлюхи? Наверняка среди клиентов попадаются любители драть девочек на сухую. Но Илья был не из таких.
Он облизал пальцы одной руки, вновь развёл шире ноги Евы, и начал ласкать клитор. Он у неё был словно маленькая бархатная бусинка — великолепный на ощупь. И Берестов тискал его, почти теряя сознание от желания плюнуть уже на всё — и заняться наконец собственным удовольствием. Поминутно проверял вход в лоно девушки — сухо. Всё ещё сухо! Проклятье какое-то.
Продолжая ласкать крошечный язычок, Илья облизал указательный палец другой руки — и медленно ввёл его внутрь Евы. Там было тесно, горячо и по-прежнему очень сухо. Берестов задвигал пальцем в такт ласкам клитора — и о чудо! — вдруг ощутил, как мышцы девушки немного расслабились, пропуская его глубже, и появилось немного влаги.
— Ну наконец-то, детка, — прошептал Берестов, ускоряя движения. — Давай, расслабься. Такая хорошенькая киска — и такая сухая, непорядок…
Ева снова замычала, но мычание это перешло в невнятный глухой стон, когда Илья загнул палец внутри неё и начал массировать так самый вход, зная, что многие женщины любят это больше глубоких ласк. И удовлетворённо улыбнулся, почувствовав наконец много желанной смазки и сокращение мышц вокруг его пальца.
Больше Берестов решил не ждать. Схватил со стола презерватив, стянул джинсы, натянул резинку на давно возбуждённый до предела член. И одним мощным движением оказался внутри девушки.
Она вновь дёрнулась, словно пытаясь вырваться, но Илью теперь мог остановить только танк или выстрел в голову. Он двигался, постоянно меняя скорость — то развивал предельную, просто таранив тело Евы, то замедлялся, опуская голову и наблюдая, как входит в неё его член. Следить за тем, как раздвигаются её половые губы, пропуская его внутрь, оказалось завораживающим зрелищем.
А ещё Илья, трахая свою Еву, вдруг осознал, что его страшно притягивает её милая косичка. Он нагнулся, стянул с волос девушки резинку и быстро распустил ей волосы, оказавшиеся мягкими, как у ребёнка, и совершенно дивного пшеничного оттенка. Натуральная блондинка? Очень похоже…
Застыв в Еве на максимальной глубине, Илья погладил её по голове, затем опустил руки ниже, чуть приподнял девушку над столом — и схватился за грудь.
— Вот так, — прошептал Берестов, лаская соблазнительные округлости, — потрясающие у тебя сиськи, детка… И вся ты… потрясная. Забыл только, сколько стоишь.
Она вновь что-то промычала сквозь кляп-шарик, а Илья запустил руки под блузку, потом под бюстгальтер, нашёл пальцами соски, сжал их — и, почувствовав, как по телу Евы прошла невнятная дрожь, вновь задвигался на предельной скорости.