Сколько ты стоишь?

Эрос Эви

— Тааааак… Понятно. На, выпей.

— Не…

— Надо, Варя. Пей, тебе говорят.

Вновь что-то обжигающее полилось в желудок, и она закашлялась.

— Сергей… слышал?

— Угу.

— Иди, узнай, что случилось.

— Как я тебе это узнаю?

— Как хочешь! Ты же креативщик! Скреативь мне что-нибудь!

— Я креативщик, а не волшебник!

—

Сергей!

— Да иду я, иду…

Хлопнула дверь.

— Варя, — Юрьевский чуть похлопал девушку по щекам, — ну-ка, приходи в себя. Ты же разумная девочка. Я уверен, с Ильёй всё в порядке. Вот увидишь, через пару часов на работу явится.

— А вдруг…

— Нет, — отрезал Максим, — никаких «вдруг». Всё нормально. Мы ещё на вашей свадьбе должны погулять.

Варя задохнулась, и Юрьевский улыбнулся.

— А давай с тобой поспорим? А, Варюш?

— Поспорим?

— Ага. Я ставлю на то, что Берестов сегодня придёт на работу, и если так и будет, ты… Ну допустим, ответишь «да» на первый же его вопрос, независимо от того, каким он будет.

Варя вздохнула и чуть улыбнулась. Максиму было невозможно не улыбнуться. Даже несмотря на то, что изнутри её раздирала горечь.

— Я и так ему отвечу «да». Без всяких споров… И на любой вопрос.

* * *

Илья два часа проторчал на этой грёбаной дороге, сначала дожидаясь ментов, потом отвечая на вопросы, как свидетель. С ним самим всё было в порядке, только телефон разбил и бровь с носом, ну и вмятину на капот заработал. Другим водителям повезло не так. Ещё бы… когда на встречку вылетает пьяный придурок, удивительно, что все живы остались.

Через три часа Илья всё же добрался до офиса. И был крайне поражён тому, что все смотрят на него почти как на привидение. Он же сообщил, что всё нормально! Минут через двадцать, когда сxлынули пeрвые стрaсти, вытряс телефон у одного из водил и позвонил в приёмную Юрьевского. Немного удивился, услышaв не Вику, а другую девушку, и пoпросил eё передать, что вcё благополучно и он скоpо вернётся в офис.

Но это оказались не все сюрпризы на сегодня.

Когда

Илья уже прошёл половину пути до своего рабочего места, из-за перегородки вдруг выскочила Варя и, пролетев оставшиеся между ними метры, как реактивный самолёт, повисла на шее Берестова, заливаясь рыданиями.

И весь офис с любопытством наблюдал за тем, как Илья гладит её по голове, крепко обнимая, а она целует его, наплевав на зрителей, и шепчет:

— Прости меня, я правда дура… Я тебя тоже люблю… Очень люблю, Илюш…

А Берестов улыбается до ужаса счастливой улыбкой — такой, какая бывает у людей, которым подарили мечту.

* * *

— А я ведь тебе кое-что не отдал.

— Что?

— Ну… что ты у меня оставила?

— А-а-а… Помню. Надо это выбросить, Илюш. Не хочу вспоминать. Я буду хранить в своём сердце совсем другие воспоминания.

— Я тоже, Варежка.

— Хотя теперь я уже могу смеяться… Особенно когда вспоминаю твой вопрос.

— Какой?

— «Сколько ты стоишь?» И пятьсот долларов… Неужели я правда тяну на такие дикие деньги?

Смех.

— Дурочка ты… Ты бесценна.

* * *

Я никогда не смогу рассказать нашим детям, как мы встретились. И не только им. Вообще никому не смогу рассказать.

Иногда мне жаль, но… зато я смогу рассказать многое другое.

Теперь я знаю — любовь сильнее страха. И не только страха. Она сильнее всего на свете, и если бы с её помощью можно было двигать горы и поворачивать реки, то человек смог бы и это

Нам не посылают испытаний, которые у нас не получилось бы преодолеть. И каждый раз, когда мы выигрываем очередную битву с самим собой, где-то на небе улыбается кто-то из ушедших.

Кто-то из тех, кто тебя очень любит, и кого очень любишь ты.