Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Поначалу Варя от красоты этого мужика офигела, а потом, когда он схватил её за руку и потащил в комнату — от сочувствия. Красавец хромал так, что мама не горюй. Припадал на одну ногу постоянно, но ходил всё же достаточно быстро. А уж в руках силы было немеряно… Скрутил её секунд за десять-пятнадцать.
Пятьсот долларов! Ёксель-моксель, и за что?! За то, что у каждой бабы между ног! И никакого тебе геморроя с общением с заказчиками, дизайнерами, юристами. Ни-че-го! Прям работа мечты.
Варя поморщилась.
Да потому что это ненормально — трахаться с мужиком, чьего имени ты даже не знаешь. Секс — это вам не то же самое, что за одним столом на обеде есть…
Впрочем, к чему вообще все эти рассуждения? Всё уже случилось. Не исправить, не изменить. И нечего тут нюни распускать, надо ещё Дятла с танцев забрать…
Блин! Точно! Дятел!!
Варя, ты дура!!
— Простите, — Варя окликнула проходящую мимо подъезда девушку, вставая со скамейки и совершенно забыв, что у неё в сумке есть мобильный телефон, — вы не подскажете, сколько сейчас времени?
Она чувствовала себя неловко, задавая вопрос незнакомому человеку… э-э-э… без трусов. И даже понимая, что никто не обладает рентгеновским зрением и никак не сможет это обнаружить, пока не поднимет ей юбку, легче от этого не становилось.
И вымыться хотелось до жути.
Узнав время, Варя поняла — надо спешить. Дятел закончит танцевать через пятнадцать минут, а она тут… чёрт знает где.
Пришлось ещё и дорогу спрашивать. А потом припускать что есть силы, дабы Кеша не ждал и не волновался.
… Но вот ведь… Пять лет у неё секса не было, и кто бы мог подумать, что она «развяжется» таким вот гадостным образом.
А к тому репетитору Дятла вести не надо. Люди с подобными соседями опасны для здоровья.
Минут двадцать Илья сидел, задумчиво рассматривая оставленные купюры. Шлюха, оставившая у клиента свой гонорар — это нечто. И он не младенец, чтобы поверить в реальность подобной ситуации. Никто в здравом уме и трезвой памяти от своей зарплаты не откажется.
Дальше. Её удивление, возмущение, испуг… Ну невозможно так играть. Да и зачем играть до конца? Можно ведь было прекратить сопротивляться, как только он с неё трусы спустил. Но нет — девчонка дёргалась даже тогда, когда Берестов уже её имел.
Что ещё? Она не возбуждалась. То, чего он добился в результате нехитрых ласк, возбуждением назвать сложно. Влаги было не так уж много. Подобного с девочками Адама никогда не случалось.
И то, как она всхлипывала во время секса… Теперь Илье казалось, что это были очень жалобные всхлипы. Как… преддверие плача.
Ну и… наверное, последнее.
Берестов покосился на лежавшие перед ним трусы. Хлопковые, беленькие, с зайчиком.
«Господи, пожалуйста. Пусть я ошибаюсь. Пусть всё будет
Существовал только один способ проверить теорию Ильи. И он решил не оттягивать «удовольствие» — позвонил Адаму.
— Привет, — поставщик Ев трубку снял сразу, — я уже собирался тебе звонить. Заболела твоя девочка, не придёт. Есть того же типа, но брюнетка. Хочешь?
Вот же… б**…
Мысли у Ильи были исключительно нецензурными.
— Не придёт, значит.
— Да. Извини, брат, но сам понимаешь — человек, не робот, плохо себя чувствует сегодня. Так что насчёт брюнетки? Есть и блондинки, но не твоего любимого размера.
— Спасибо, — Берестов нашёл в себе силы ухмыльнуться. — Обойдусь тогда. Бывай.
— Угу.
Впервые в жизни Илье захотелось закурить. Но вместо этого он пошёл на кухню, плеснул себе дорогущего вискаря в стакан и залпом осушил.
Полный пи**ец. Ну ты и… придурок. Дебил. Имбецил. Даун. Чмо пустоголовое. Бестолочь. Осёл. Дубина. Баран озабоченный!!
Надо было остановиться и подумать хотя бы тогда, когда ты увидел эти грёбаные трусы с зайчиком. Да б***, где Адам — и где зайчики?! Хлопковые, беленькие… Кто в таких трусах к клиенту приходит?!
Илья плеснул себе ещё вискаря, вспоминая круглые, как две монеты, глаза девушки. И её сопротивление — настоящее, не наигранное. И…
Берестов с грохотом поставил стакан обратно на стол. Не рассчитал сил — и стекло треснуло, раскололось, оставив на его ладони глубокую царапину. Илья зашипел, затряс рукой, схватил кухонное полотенце и прижал к ране. Ткань быстро пропитывалась кровью, но Берестову сейчас было не до этого…
Получается, теперь он — насильник. Он, к которому противоположный пол всё время цеплялся, словно репей, грубо изнасиловал девчонку. И эта её реакция после секса — дрожь, бледность, искренний испуг — были от шока.
Найти бы её. Но как? К кому она тут вообще шла-то? К Берестову наверняка случайно позвонила, может, квартирой ошиблась. Мда… не повезло ей…
А ему? Заявит она в полицию или нет? Почему-то Илье казалось — нет.
А ещё… несмотря на досаду за своё поведение, где-то глубоко внутри у Берестова росло удовлетворение от того, что эта девушка не была шлюхой.
Глупая и бесполезная мысль — повёл-то он себя с ней, как с шлюхой. И даже если ему удастся её найти… Вряд ли она вообще станет с ним разговаривать. Ещё и между ног наверняка вдарит, чтобы неповадно было.
Впрочем, надо быть реалистом. Найти в Москве девушку, о которой ты знаешь только то, что она блондинка с голубыми глазами и большой грудью — весьма сомнительное занятие.
Тут поможет только чудо. А в чудеса Берестов, как и все разумные люди, совершенно не верил.