Скорми его сердце лесу
Шрифт:
– Охо-отиться? Ты, милашечка? Это же так забавно! Ты ведь столичная лисичка, а не охотница. – Ухмыляясь, промурлыкала она и потянулась потрепать меня за щечку, как ребенка.
– Я серьезно! – возмутилась я. – Если я научусь охотиться, то смогу помочь вам больше, чем сейчас.
Выражение удивления появилось на ее лице, и она задумалась. Потом вдруг начала смеяться, издавая странный звук, похожий на звонкое пение птицы.
– Солнышко, ты такая невинная и милая, охота – это не для тебя. Ты лучше займись чем-то менее опасным, –
– Хватит смеяться надо мной. Я хочу научиться выживать здесь, не будучи обузой для всех! – сказала я настойчиво.
Каори подняла брови, глядя на меня с любопытством.
– Похвально, конечно. Но, солнышко, ты такая хрупкая девочка. Упадешь в обморок при первой же крови!
Кровь. Почти черная кровь, что запачкала мне кимоно. Кровь отца. Кровь из-под осколков бутылки. Воющий от боли человек, что зажимал мне рот.
Я сглотнула и сжала кулаки, щеки похолодели – от них отлила краска.
– Я научусь. – упрямо заявила я. – Ты ведь тоже девочка, но умеешь охотиться.
Каори поднялась, потянулась и уселась передо мной, склонив голову в сторону. Она внимательно оглядела меня.
– Ты слабенькая, – она поднялась и обошла меня. – Тонкие ручки. Тонкие ножки. Ты как будто совсем мяса не ешь! Но если ты так настаиваешь, давай начнем с простого. Погуляем по лесу, потренируем твои бедрышки.
Она меня ущипнула, и я вздрогнула. Ее красные глаза наблюдали за мной с лукавством и любопытством.
– Ха, кто бы мог подумать, что наша красотка Широ хочет стать охотницей.
Ее насмешливые слова не могли омрачить волнение и радость от маленькой победы. Что ж, это первый шаг. Мы направились вглубь леса, а Каори все еще болтала не умолкая.
– Знаешь, солнышко, охота – это не только про умение подкрадываться и бить. Это еще и про наблюдение, ощущение природы, понимание поведения дичи. И, конечно, нужно знать, что можно есть, а что нет. И как разводить огонь – это тоже важно! Ты умеешь разводить огонь?
– Нет, – понуро покачала головой я. Бесполезная.
– Ничего, свежие зайчики тоже очень вкусные! – она посмотрела на меня с ухмылкой.
– Э… Нет, спасибо. Я предпочту что-то другое. – ответила я, приподнимая бровь.
Каори только хихикнула в ответ.
– Да ладно тебе, милашечка, шучу я. Но серьезно, настоящая охота – это не только физическая подготовка, но и понимание природы. Ты должна чувствовать лес, воспринимать его звуки, запахи, предвидеть перемены ветра. В этом секрет умелой охотницы.
Каори время от времени кидала взгляды в сторону зарослей, изучая следы и шепотки леса. Я старалась следовать ее примеру, но каждый раз то застревала в зарослях, то спотыкалась о корни, то хрустела ветками так громко, что у кошки дергались уши. Идти за ней было непросто. Когда я почти теряла ее из виду, она останавливалась и ждала меня. Несмотря
– Ты быстро устаешь, лучик мой. Надо что-то с этим делать, – сказала она, оценивающе взглянув на меня. – Но это нестрашно, мы поработаем над тобой.
Я что-то согласно пропыхтела. По моей спине струился пот от быстрой ходьбы, грудь жгло. Долгие походы по магазинам в столице нельзя было сравнить с вылазкой в лес. Это тело не было моим, но и у Амэи не было сильных мышц: всю сложную физическую работу по дому выполняли слуги низкого положения. Я же никогда не была особенно тренированной – во-первых, зачем, а во-вторых, я не любила заставлять себя делать что-то, что мне не нравилось. Еще в детстве отец научил меня ездить на лошадях, и это, пожалуй, было единственными тренировками, которые я любила.
Каори продолжала болтать, а я внимательно следила за ней, пытаясь уловить каждый совет. Наши шаги терялись в плетущихся лианах и густой зелени. По мере того как мы продвигались вглубь леса, звуки природы становились разнообразнее и громче, все менее знакомыми для моего уха. В столице водились только воробьи, голуби, зяблики и соловьи, вечерами стрекотали цикады, на прудах гудели утки. Весь мир вокруг был для меня в новинку, и я старалась держать глаза и уши открытыми.
Каори внезапно замедлила шаг, и я подступила ближе к ней, боясь, что она почуяла, услышала или увидела хищника. Сквозь ветви то тут, то там пробивался луч света, ярко-зеленым пламенем обнимая листву.
– О, да, это место, – она не стала сдерживаться, а глубоко, шумно вздохнула. – Чувствуешь, Широ-лапушка?
Я заколебалась, напрягшись, чтобы лучше воспринять окружающие звуки. Что мне надо делать? Каори стояла, подняв лицо навстречу потоку света и раскрыв грудь в глубоком дыхании. Улыбка озаряла ее лицо. Что ж, видимо, тут безопасно… Я встала рядом и тоже глубоко вздохнула. Свет был такой яркий, что я волей-неволей закрыла глаза.
И тут я услышала его – тихий, но отчетливый ритм, сердцебиение леса. Звук, который меня окружал все это время, но который я не замечала. Как только я сфокусировалась, я стала слышать ритмичный шепот ветра в листве и пение птиц и шуршание мелких животных под листьями – во всем этом была своя музыка, приглушенная, но наполненная смыслом, как удар ладонью в ритуальный барабан.
– Лес живет своей жизнью. Ты должна стать частью этого ритма. Наблюдай, слушай, чувствуй. – Судя по голосу, Каори все еще улыбалась. Мы надолго задержались там.
Вскоре мы двинулись дальше, и каждый шаг становился для меня все более естественным. Каори время от времени делала знаки рукой, указывая на следы диких животных или предостерегая о возможной опасности.
– Смотри, малышка, вот это следы медведя. Ты видишь, они неглубокие? Это значит, что он молод. – Каори поковыряла пальцем в следах, объясняя мне.