Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
Шрифт:
– Вас очень обидели, мой адмирал? – почти прошептала миледи, пристально глядя на него сочувственным и в то же время проницательным взглядом.
– Вы не представляете, как, – глухо ответил он. – Я бы немедленно подал в отставку, если бы это не выглядело, как заведомое признание моей вины. Нет, этого они не дождутся. Пусть лучше суд. Там я, по крайней мере, сумею сказать все, что считаю нужным.
– Надеюсь, до этого не дойдет…
Лариса не стала угощать Хилларда шульгинской пилюлей, ей интереснее было провести партию с достойным партнером «по-честному». То, что он порядочно выпил, значения не имеет. Джентльмен
– Скажите, миледи, а для чего вы, ваш брат и ваш покровитель именно сейчас решили проявить ко мне внимание и поддержать в столь трудный час? Особенно в глазах общества? Вы наверняка заметили, как изменилось ко мне отношение за каких-то три часа.
– Смешно было бы, если б не заметила. Для чего? А вы как думаете? Вы ведь флотоводец и стратег.
– Вы только недавно приплыли из Австралии. В Лондоне не были очень давно. В тамошних интригах наверняка не замешаны. В здешних – тем более.
Навалившись локтями на стол, что было весьма не комильфо, Хиллард, как писали в XIX веке, сверлил свою визави пронзительным взглядом.
– И первый, с кем вы решили завести противоестественно теплые отношения, – опальный адмирал. Само по себе – очень странно. И подвел вас ко мне достаточно сомнительный и столь же загадочный мистер Сэйпир. Интрига исходит от него? Вот я, стратег, как вы выразились, и заинтересовался. При всем том, что лично мне это пока на руку. Пока! – подчеркнул он голосом.
– Хотите, сэр Мэнсон, я скажу расхожую банальность? «Пока» и «сейчас» – это синонимы. Жизнь – только миг между прошлым и будущим. Вот и живите, радуйтесь, что вас не убили снарядом неизвестного крейсера и до сих пор не лишили этих красивых нашивок… – Она указала пальчиком с длинным алым ногтем на рукав адмирала.
– Черт! С вами дьявольски трудно разговаривать, миледи…
Хиллард, забыв, какую по счету порцию виски вливает в себя, отхлебнул из стакана.
– Постойте, постойте, – лицо его озарила хитроватая улыбка. – Миледи Отэм – миледи Винтер! Не забавное ли это совпадение?
– В таком случае вице-канцлер казначейства лорд Саммер [49] – мой старший брат? Или – младший? Но ваша начитанность делает вам честь. И как же вы дальше собирались развивать свою мысль? Поискать Д’Артаньяна, Рошфора, самого кардинала? Ну, смелее, адмирал!
– Что-то в этом роде я и имел в виду, миледи.
– Смело, сэр Мэнсон, смело. Впрочем, известно, что чем идея безумнее, тем она ближе к истине. Посмотрите это. – Она протянула адмиралу переданный ей листок. – А я пока отлучусь ненадолго. Мне нужно попудриться. У вас тут жарковато. А я ведь – «Осень».
49
Summer – лето (англ.).
Когда она вернулась, Хиллард еще не закончил расшифровку с помощью карманного блокнота в кожаном переплете с замочком.
Она остановилась у окна, закурила длинную сигарету, без всякого гашиша, разумеется. Смотрела на огни города и порта, думая о том, что жизнь на самом деле складывается куда интереснее, чем могла
– Откуда у вас это? – спросил адмирал.
– Что? Я получила телеграмму сегодня на почте. Из Лондона, с припиской, что следует немедленно передать ее вам.
– И вы не знаете содержания?
– Откуда же? Мне кажется, вам потребовалось определенное время, чтобы прочитать с помощью шифровальных таблиц. Я ими не владею.
– Тогда посмотрите…
Лариса с почти не наигранным равнодушием взяла написанную торопливым, не слишком разборчивым почерком Хилларда расшифровку.
«Адмирал, у вас есть великолепная возможность получить очередную нашивку. Для этого вам следует со вниманием прислушиваться к советам лица, передавшего эту телеграмму. В этом случае вы вскоре будете утверждены в должности командующего Южноафриканской эскадры и начальника военно-морской базы. Если имеете другую точку зрения, передайте по известному вам адресу прошение об отставке. Она будет незамедлительно принята с сохранением мундира».
Подпись под текстом сэр Мэнсон не обозначил или ее вообще не было. И так адресат должен был понять авторство.
– Лицо – это вы, миледи?
– Наверное, если не иметь в виду телеграфиста.
Со странным выражением лица Хиллард выпил еще полстакана виски.
– Вы не очень торопитесь, адмирал? – участливо спросила Лариса.
– Что старому моряку бутылка виски на фоне всего происходящего?
– Разве что-нибудь не так? – сделала удивленное лицо Лариса. – В ваших мужских делах я не очень разбираюсь, но мне кажется, чин вице-адмирала гораздо лучше отставки. Пусть и с мундиром. Пятно на репутации ведь все равно останется. Разве что в Южную Америку уехать. А дома от разговоров за спиной никуда не деться.
– Кто и зачем мне это предлагает? – как бы в пространство спросил Хиллард.
– Я подписи не видела, – взмахнула ресницами миледи. Сейчас она вспомнила, как исполняла аналогичную роль Милен Демонжо. [50]
– Никто, кроме Первого лорда адмиралтейства, моим шифром пользоваться не имеет права.
– Тогда о чем вы спрашиваете?
– Но вы ведь должны знать, что за всем этим кроется? Согласие я должен дать именно вам и в дальнейшем исполнять ваши «советы». Кто вы, наконец, миледи, какое отношение имеете к лондонским играм, если половину не такой уж долгой жизни провели на другом конце света и понятия иметь не должны о творящихся в «паучьей банке» жестоких интригах?
50
Французская актриса, в 60-х годах ХХ века исполнила роль миледи в фильме «Три мушкетера».
– Я и не имею. Я просто выполняю поручение, от которого не могла отказаться. Вы – пока еще можете. Так как?
– В любом случае, до утра у меня есть время. Я либо отправлю телеграмму, либо нанесу вам визит. Вы в каком номере остановились?
Лариса назвала, добавив с одной из очаровательнейших своих улыбок:
– Буду ждать. Не скажу, что с нетерпением, но буду. Не раньше одиннадцати утра – люблю поспать, и не позже двух. Договорились, мой адмирал? А теперь позвольте нам с братом откланяться. Он уже устал листать ваши книжки и графин прикончил. Ему это не полезно.