Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
Шрифт:
С Сэйпиром за все время встретились только один раз, вполне замотивированно и очень ненадолго. Если бы они были членами организации, контакты должны были быть постоянными, чего не наблюдалось. И писем друг другу не передавали. Роулз не упустил из внимания и почтовых голубей, но и тут – увы!
Радиосвязь, к сожалению, не входила в круг представлений комиссара.
Но звездный час Саймона Роулза тем не менее наступил. Любой кропотливый и целенаправленный труд непременно увенчивается успехом.
Его наблюдатели засекли встречу объектом
В этот день в Кейптаун официально прибыла только германская «Лорелея». Пассажиры с нее на берег не сходили и в представленных судовых документах не значились. Повода, чтобы официально допросить капитана и членов экипажа, у Роулза не нашлось, для негласного сыска не хватило времени. Наудачу посланный агент, с поручением приватно поговорить с кем-нибудь из команды парохода, успеха не достиг. Немцы оказались замкнутыми, скрытными, к англичанам и вообще-то относились неприязненно, а после начала войны против «братского народа» откровенно грубили и отворачивались.
К тому же «Лорелея» слишком быстро покинула порт. Как доставившая сюда Сэйпира с попутчиками «Царица». Вроде бы понятно, время военное, обстановка тревожная, зачем капитанам зря задерживаться, но все же…
Далее, мужчина и женщина, поселившиеся в том же отеле «Добрая надежда», оказались миледи Отэм и лордом Уоттоном. Бессмыслица ведь! Но на телеграфный запрос в Лондон ответа придется ждать несколько дней, причем, скорее всего, подтвердится, что подобные личности на самом деле существуют. Соответствуют ли они данным персонам – другой вопрос, но убедиться в этом нет никакой реальной возможности.
Не к прокурору же идти за санкцией на официальное открытие дела? Какого? Единственная зацепка – незаконное, без надлежащего оформления ввезенного багажа, проникновение в колонию. Весьма сомнительно. Мало того, что с королевским прокурором у Роулза по ряду причин отношения не сложились с самого начала, и навстречу он не пойдет, так есть и другая, достаточно веская причина законного отказа. С момента занятия бурами Наталя оттуда ежедневно прибывали беженцы, добиравшиеся самыми разными путями. По суше, где поездами, где гужевым транспортом, морем – на чем придется, вплоть до частных яхт и туземных рыболовных шхун. И никто из властей (кроме таких, как Роулз) давно не вдавался в подробности.
У мистера Саймона, столь же упертого в своей профессии, как Кирсанов – в своей, оставалась единственная возможность. И к ее реализации Роулз готовился очень тщательно.
…Кэб, в котором Лариса с «братом» возвращались от адмирала к себе в отель, в одном из переулков был внезапно остановлен целой группой крайне неприглядных личностей. Человек шесть явных обитателей трущоб, одетых в
– Выходите, господа, – издевательски-вежливым тоном предложил кто-то из них.
Лариса тихо шепнула роботу по-русски:
– Тихо. Без моей команды веди себя как пьяный и напуганный лорд.
Сама же через прорезь юбки взвела один из пистолетов. Кобуры и ремешки вокруг бедер изрядно ей надоели, но лучше носить оружие там, нежели в ридикюле, который всегда могут неожиданно вырвать из рук. Что немедленно и случилось, пока она нащупывала ногой узкую ступеньку кэба.
– Напрасно стараетесь, господа, – насмешливо сказала она, – ни денег, ни драгоценностей там нет.
– А где есть? – буркнул тот, что торопливо рылся в сумке.
– Далеко отсюда. Что вам от нас нужно?
Генри тоже выбрался на брусчатку и стоял, покачиваясь, стараясь сохранить равновесие, придерживался за кронштейн бокового фонаря кэба.
«Инсидент» мог бы разрешиться в полминуты, но Ларисе было интересно. Для этого она сюда и приехала. В банальное ограбление миледи не поверила ни на мгновение.
– Все, что у вас есть, мадам, – издевательски ответил тот, кого можно было посчитать старшим банды. – Кольца, серьги, ожерелье, что еще у вас при себе? У джентльмена – часы, бумажник…
Он говорил, а сам озирался, не испуганно, как полагалось бы, а с нетерпением. Ждет кого-то.
– Кольца? Ну возьмите, – она сделала вид, что начиняет стягивать с руки перчатку. – Генри, отдай им часы…
По мостовой загремели подковы и железные шины колес некоторого подобия парижского фиакра – небольшой закрытой двухосной кареты с маленькими окошками в дверцах.
Запряженный хорошей парой лошадей экипаж остановился рядом. Черная лакированная дверка распахнулась, из темной глубины послышался голос:
– Ну что, есть что-нибудь?
– В сумке ничего, остальное сейчас возьмем…
– Работаем, Генри! – скомандовала Лариса. Тот, кто организовал налет, появился, остальные больше не представляли интереса.
Выдернув пистолет, она ткнула стволом в живот того, кто преграждал ей путь к чужой карете и ее хозяину. Выстрел хлопнул совсем негромко, плотная одежда и внутренности бандита сыграли роль глушителя. С остальными разделается робот.
Сама Лариса рывком запрыгнула внутрь, и дуло воняющего пороховым дымком «ТТ» лязгнуло о зубы едва различимого в темноте человека.
– Одно движение – стреляю!
– Нет-нет, у меня в руках нет оружия…
– Твое счастье…
После нескольких хряских ударов железного кулака «лорда Генри» все прочие налетчики (у Бени Крика не обучавшиеся) валялись вокруг и между экипажей, как изломанные куклы. Сам кэбмен, мало что понимая, прижимался спиной к высокому колесу, держа руки наотлет. Кучер кареты тоже поднял руки вверх, увидев направленный на него ствол.
– Ты – езжай, – сказал Генри своему кэбмену, протягивая ему плату за проезд и несколько шиллингов сверх того. – О том, что видел, лучше не болтай. Нам-то что, а до тебя дружки этих, – он показал на безжизненные тела, – добраться могут. Трогай.