Скоро сказка сказывается
Шрифт:
Марфа заговорщицки подмигнула мне и скрылась за дверью.
Я перевела дух. Вот это да! Но что ни говори, предложение Никиты мне понравилось куда больше, чем Марфино.
Внезапно снова послышались шаги, в камеру вошли стрельцы и, не говоря ни слова, куда-то меня повели.
— Куда это вы меня тащите? — спросила я, даже не пытаясь вывернуться из сильных рук.
— Государь-батюшка решил сегодня над тобой суд чинить, — хмуро ответил один, — Завтра, говорит, может дождик пойти и всю забаву испортить.
Меня вывели на площадь перед теремом и крепко привязали к столбу. Народу было довольно
Тут толпа радостно загудела, закричала, и появился сам царь. Если б я не была привязана, то непременно протерла бы глаза: царь ехал в самом настоящем автомобиле, старинном «Мерседесе» с откидным верхом, который тащили шесть лошадей. Рядом с царём сидела Марфа.
Царь ловко выпрыгнул из автомобиля, любовно погладил лаковую поверхность капота и хитро мне подмигнул:
— Что, завидно? Нету, поди, в иноземщине такого дива?
Я сглотнула и потрясла головой, подумав: «Да-а, похоже, не одну меня завела сюда поганая тропинка!» Вот интересно, может, тут и самолеты с вертолетами есть, мало ли их пропадает? Иначе откуда в русских сказках летающие корабли появились?..
Бояре живо подвинули надёже-государю кресло, он удобно разместился в нём, закинув одну ногу на подлокотник, и, поигрывая скипетром и державой, сказал:
— Итак, сегодня, верные мои подданные, я буду судить иноземного королевича. как тебя звать?
— Эрнст Теодор Амадей Гофман Ясер Арафат, — гордо сказала я. — Ибн Хоттаб аль Будур!
— Во! Эрнста Федора… и так далее! Поскольку мною получены неопровержимые доказательства того, что сей юноша злодейски убил моего сына любимого, — тут царь всхлипнул и вытер нос рукавом, — Ивана!
— Царь-батюшка! — встряла Марфа. — Да как же этот королевич мог Ваньку ухайдакать, коли из Ваньки пятерых таких королевичей сделать можно, да ещё останется!
— Не лезь, девка, в государственные дела! — рявкнул царь и запустил в дочь державой. — Может, он колдун!
Бабы взвизгнули и попятились, а мужики начали креститься и что-то бормотать.
— Итак, мой приговор, — изрёк царь. — Казнить. И немедля!
Меня отвязали от столба и споро начали прикручивать сразу к четырём коням явно с намерением разорвать на части. Мне такая перспектива совсем не улыбалась, поэтому я закричала на всю площадь:
— Царь-государь! А последнее желание осуждённого на смерть?
— Какое желание? — удивился царь, почесав голову скипетром, отчего корона съехала на ухо. — Что-то не припомню!
— Папенька! — с укоризной сказала Марфа. — Вы ж сами этот закон придумали!
— Точно! — подтвердили несколько бояр.
— А! Действительно! — обрадовался царь. — Ну, проси чего хочешь, только не вздумай о пощаде молить — всё равно казню!
Марфуша ласково смотрела на меня и потирала руки.
— Царь-государь, — заискивающе сказала я. — Дозволь мне одному полчасика в твоей сокровищнице побыть, поглядеть, правда ли твоя казна так богата, как о ней говорят!
Царь призадумался. Посовещался с боярами. До меня долетали обрывки фраз: «Да не убежит, там стены железные!», «Чего ему за выгода, чего за выгода красть-то, всё одно ведь
Наконец царь выпрямился, откашлялся и изрёк:
— Дозволяю!
Меня под усиленной охраной препроводили в сокровищницу. Когда за мной захлопнулась тяжёлая дверь, я, особо не отвлекаясь на сияние золота-бриллиантов (хотя кое-что все-таки попало в мой карман), быстро нашла гусли. Играть на них было несложно, хотя, конечно, с гитарой кота-баюна гусли в сравнение не шли… Освоив систему, я задумалась, что бы такое сыграть. «Снова замерло всё до рассвета»? Но тогда замрут не только враги, но и друзья! Мне что, нужна толпа статуй? Подумав пару минут, я выкопала на задворках памяти Газмановских «Скакунов», и принялась петь, вернее, завывать, подыгрывая себе на гуслях. Только я добралась до слов «но теперь меня не удержать!», как двери сокровищницы распахнулись. На улице творилось что-то невообразимое! По площади носились какие-то странные полупрозрачные кони, бесновался дикий вихрь, народ в панике разбегался в разные стороны. Я бросилась в подвал, подобрав по пути брошенные кем-то ключи, отперла дверь и выпустила страшно заросшего и оборванного Никиту-царевича. Тот благодарственно обнял меня, трижды облобызал и тут же смылся. Я для себя решила, что больше никогда не буду целоваться с бородатыми мужчинами, только что вышедшими из тюрьмы после длительной отсидки.
Тогда я, выйдя на крыльцо, крикнула:
— Сивко-бурко!
И тут же передо мной вырос Воронко. Нет, мне это начинает нравиться! Такой сервис! Запрыгнув в седло и крепко прижав к груди гусли, я пустила коня вскачь…
Примерно через час, остановившись в чистом поле, я исполнила сперва «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься.», а потом «Придёт серенький волчок» Тут же передо мной очутились мои спутники.
— Ну ты даёшь! — крутил головой волк. — Ну и задала ж ты им жару!
— Поехали дальше, — сказала я. — Путь нам предстоит неблизкий.
Ночевать нам, разумеется, пришлось под открытым небом. В общем-то, было довольно тепло,
и если бы не комары, я бы, наверно, даже выспалась.
На следующий день пути мы набрели на заброшенный город. Он был абсолютно цел, не пожжен, не разграблен, золотые купола церквей ярко сияли на солнце, полуоткрытые ворота явно намекали, что мы можем войти. Насколько я помнила отечественные сказки, нас там должно было поджидать какое-нибудь чудо чудное, диво дивное. Или ещё какая гадость.
— Заедем? — спросила я скорее для проформы. Всё равно в нашей компании все решения принимал Кондрат, как самый старший.
— А чего же не заехать, — отозвался вместо него конь. — Заночуем. Может, тут конюшня есть. О-хо-хо. То есть, и-го-го!
В городе было тихо, а к вечеру тишина стала пугающей. Знаете, как в фильмах ужасов перед появлением главного маньяка.
Я зашла в церковь, полюбовалась на мозаику, на старинные иконы. Вдруг откуда-то из глубины здания послышался рёв. Я этого ожидала, поскольку в моих любимых ужастиках именно так всё и происходило, и поэтому почти не испугалась. Во всяком случае, сразу меня не съедят — в этих местах сперва поговорить любят.