Скоро сказка сказывается
Шрифт:
Старуха разбудила меня рано утром, накормила и снова начала расспрашивать.
— А как бы мне, бабушка, домой вернуться? — спросила я, выложив всё начистоту.
— Сложно, Василиса, сложно, — задумчиво ответила та. — Иди-ка ты к Кощею, уж он-то наверняка знает! А не он, так дружок его закадычный, Змей Горыныч.
— А не съедят меня? — засомневалась я. — Я хоть и тощая, но, наверно, всё-таки понежнее ваших богатырей буду.
— Не съедят, — заверила баба-яга. — Вот тебе перстенёк заветный, по нему узнают, что ты от меня с наказом
— У меня дудочка волшебная есть, — сказала я, поразмыслив. — Чтоб зверей приманивать.
— Да такие много у кого есть, а мне так и вовсе без надобности, — махнула на меня полотенцем баба-яга. — Хотя покажи-ка… А ты ей пользовалась уже?
— Ага, — кивнула я, засовывая в рот пятый пирог. Не знаю, из чего (или из кого) бабка делала начинку, но оторваться было невозможно. — Я коня подзывала.
— Дудочка-то эта больше раза одному хозяину не послужит, так что оставь-ка ты её мне, авось ещё кому пригодится, — решительно заключила баба-яга. — Ты, Василиса, одна идёшь, или как?
— Нет, со мной ворон Кондрат, серый волк и конь, только его позвать надо. — добросовестно перечислила я, с вожделением поглядывая на пироги. Бабка перехватила мой взгляд и отставила блюдо подальше.
— Хватит, лопнешь, — решительно сказала она. — Я тебе лучше с собой дам. А хочешь, вот тебе на дорогу скатёрка-самобранка.
— Да что вы, — испугалась я. — Мне с вами и расплатиться нечем!
Я сунула руки в карманы, но там оказалась только та монета, которую я выиграла у соседского пацана. Я выложила её на стол, и кот, пасшийся около пирогов и умильно поглядывавший на хозяйку, вдруг зашипел и шуранул на печку. Баба-яга только взглянула на денежку, как тут же отскочила в дальний угол и замахала руками:
— Спрячь, спрячь и никому не показывай!
— А что такое? — удивилась я. — Монета как монета. По-моему, золотая. Я, конечно, не специалист, но.
— Это не монета, это чешуйка с кольчуги Морского Царя, в огненной горе выкованная, в огненной реке закаленная! — взвыла бабка. — Да убери ты её! Мне только змей не хватало! У меня от них избушка окончательно взбесится!
— А при чём тут змеи? — удивилась я, но монету спрятала.
— Так Морской Царь над ними господин, — пояснила баба-яга, присаживаясь на лавку и облегченно обмахиваясь полотенцем. — Они эту чешуйку уже лет сто ищут. Сразу прознают, да и сползутся сюда!
— Ладно, — вздохнула я. — Мне пора, пожалуй. Только скатерть не возьму, хоть и очень хочется.
— Бери-бери! У меня их полная кладовая, девать некуда! — ответила старуха, по-моему, уже не чаявшая от меня отделаться. — Мне зимой делать нечего, вот и тку помаленьку.
— Ну спасибо! — с чувством сказала я, выходя во двор.
— Иди с миром, — кивнула баба-яга, забираясь в ступу. — Помело только подай.
Когда улёгся турбулентный вихрь, поднятый стартующей ступой, я вышла на тропинку. Откуда-то из кроны огромного дерева спикировал Кондрат.
— Чего бабка посоветовала? — поинтересовался он.
— К Кощею идти, — сказала я, пиная пыль. — Или к Змею
Ворон взглянул и аж подпрыгнул.
— Ай да Василиса! — воскликнул он. — Чтоб баба-яга кому-то свой перстень доверила. Понравилась ты ей! Взамен чего отдала?
— Дудочку.
— И хорошо! А то б ты не только коня, а и всё зверьё из леса собрала!
— Кстати о коне, — вспомнила я. — Позвать его, что ли? А то у меня к вечеру ноги совсем отвалятся! Впрочем, если я верхом поеду, у меня не только ноги, но и ещё кое-что отвалится.
— Зови, — щёлкнул клювом Конрад и взлетел на дерево.
— Сивко-бурко, — начала я с пафосом, простирая перед собой руки.
— В сторонку отойди! — крикнул волк из кустов. — Стопчет ненароком!
— Сивко-бурко, — повторила я уже спокойнее, сойдя с тропинки, — вещий воронко, встань передо мной, как лист перед травой!
Тут земля задрожала, что-то грохнуло, поднялась туча пыли, и передо мной встал осёдланный вороной. Коня было не узнать: шкура лоснится, шелковистая грива лежит волосок к волоску, бляхи на сбруе сверкают… Хорош! Вот теперь бы ещё на него забраться…
— Надеюсь, мне к нему в ухо лазить не надо? — спросила я с опаской.
— И так сойдёт, — ответил Конрад. — Скажешь, что ты иноземный королевич, там все не по нашему одеваются.
Я с пятой попытки вскарабкалась на коня, да и то благодаря тому, что Кондрат тянул меня за шиворот, а волк подпихивал сзади, и покрепче ухватилась за поводья.
— Ты не бойся, — зевнул волк. — Он тебе упасть не даст и пойдёт куда надо сам, так что ты за повод не цепляйся, сиди себе смирно, по сторонам смотри. И полюбопытствуй, кстати, что там к седлу привешено.
Я осмотрелась. Слева висел такой громадный боевой топор, что мне и обеими руками вряд ли бы удалось его поднять. Ещё там обнаружился лук едва ли не с меня размером, колчан со стрелами и щит.
— Ну и на кой мне это всё? — полюбопытствовала я. — Лишняя тяжесть. Всё равно мне этот топор даже не поднять!
— Да уж, слабовата ты, мать, тебя любой богатырь одним пальцем раздавит, — ободрил волк.
— Пусть висит, — сказал Кондрат. — До города доберемся, продадим.
— Поехали! — скомандовала я и осторожненько пихнула коня пятками. Сделать это было довольно непросто, поскольку в седле я сидела чуть ли не на шпагате. — Давай, Воронко, трогай потихоньку.
Часа через два мы выбрались на широкую дорогу, ведущую к какому-то городу. У самых ворот пыль стояла столбом, слышен был треск, грохот, ржание лошадей и возгласы. В целом обстановка напоминала усмирение силовыми формированиями толпы футбольных фанатов после проигрыша любимой команды на своём поле. Само собой, лезть туда мне не хотелось.
— Постойте-ка тут, — велел ворон. — Я слетаю, посмотрю, что там такое.
Вернулся он быстро, очень недовольный.
— Богатыри балуются, — сказал он. — Силушкой меряются, перед царевной красуются. Лучше тут обождём, а то пришибут ненароком. Эх, Василиса, уж больно ты с виду несолидна! Была б ты, как та Алёна, выдали б тебя за богатырку. Видно, придётся тебе всё-таки коню своему в ухо лезть!