Скоро я стану неуязвим
Шрифт:
Пустая накидка, связанная узлами, опускается на плиточный пол.
Ничего… Телепортация — это еще не магия. Пусть думает, что неподвластен обычным законам! Подвластен, еще как! Они действуют везде, даже в Гарварде! В этом суть науки…
Переступаю порог и… оказываюсь в совершенно другом здании. Не в Кембридже…
Что-то не так! Был я здесь, но только снаружи… Дом Мистера Мистика — обычный приземистый особнячок на углу Проспект-парка в Бруклине. Пыльные окна завешены выцветшим лиловым бархатом. Неухоженный газон во дворе; за прутья кованой
Кажется, дом давным-давно покинут. Из прихожей видна гостиная, столовая, лестница на второй этаж. Журнальный столик, викторианские безделушки на полках, пепельницы — все покрыто слоем пыли.
Должно быть, фокусы со временем. Пытаюсь вспомнить, когда покинул подводную лодку… Но чего мне бояться — призраков? ведьм? Какая нелепость! Правда, существуют документальные свидетельства о странных героях, явившихся из Европы в годы войны — из Варшавы и Дрездена… о существах, долгий сон которых внезапно был потревожен. О людях, способных растворяться, нагревать металл на расстоянии, голосом разрушать здания… Я игнорирую подобные истории, если их правдивость не доказана. Такова суть науки.
Мерцание в темноте — он здесь. Не следует рисковать. Взвожу курок плазменного ружья. Луч выстрела пробивает воздух и стекло. Зеркало раскалывается. Я один в сгущающейся тьме. Где его соратники? Инопланетянка-полукровка, киборг, заменивший Галатею — их я понимаю.
Свет фонарика скользит по безделушкам, сувенирам из Европы и Азии. Наверное, он вывез из странствий какое-то неслыханное устройство… Каков размер дома? В проходе виднеется чучело тигра… С минуту присматриваюсь — нет, не двигается.
Гостиные, курительные, библиотека, музыкальная комната. Теряю счет лестницам; то вверх, то вниз, по три, по семь ступенек, с непонятной архитектурной логикой. Прислушиваюсь к звукам с улицы — тихо.
Останавливаюсь в обшитом панелями коридоре, у бюста Шиллера. Надо выманить противника!
— Мистик, давай по-честному! Ты шарлатан — прячешься, устраиваешь фокусы… Мне известны твои секреты! Я знаю о «Семерке»! — голос слабеет, теряется в темноте…
— Думаешь, я нашел некий аппарат? «Тайная Семерка» дала мне специальный прибор? — отзывается он, отовсюду и ниоткуда.
— Да! Ты не волшебник, Зард! Такого не бывает!
— Расслабься, Доктор. Наслаждайся представлением. Неужели ты не веришь в чудеса?
Голос его — превосходно модулированный баритон; голос актера, а не мелкого мошенника из глубинки. Звук благородный, с ноткой тонкой грусти.
Иду на голос, в темную комнату. Теряюсь, не могу сосредоточиться… наркотик в воздухе? в дыме свечей? Я снова в Гарварде? Под океаном, в своей подлодке? Хватаюсь за штурвал субмарины… Вспоминаю: я в доме Мистера Мистика. За окнами стемнело.
— Я вижу в темноте, Доктор. Разве ты не знаешь?
— Нет. Нет, не знаю! — хрипло отзываюсь я.
— Мне известны все твои тайны. Мой взор проник в твои темные помыслы. Вижу построенный тобой бункер; огонь, бушующий под миром; магическую зиму. Змею, снедающую твое сердце…
Загорается ослепительный
Старомодные огни рампы подсвечивают его снизу. Он готовится к выступлению: обвел себя меловым кругом, разложил на складном столике причиндалы из детского набора для фокусов — шляпу, колоду карт, птичью клетку. В клетке светится изнутри Дзета-камень.
— Дамы и господа, представление начинается! — Мистик взмахивает рукой, и появляются призрачные зрители, быть может, голограммы. Вижу себя студенческих времен: стою у генератора дзета-лучей, с готовностью жду своей очереди — уродец в очках и лабораторном халате. Рядом — Эрика и Джейсон, наблюдают за ходом эксперимента, совсем как в моих воспоминаниях…
Довольно!
— Отдай мне то, зачем я пришел, — я навожу на него пистолет.
Размахивая оружием, приближаюсь к нему. Призраки исчезают.
— Последнее предупреждение.
Он качает головой и накрывает клетку. Стреляю, но поток плазмы застывает в воздухе у меловой линии. Невозможно!
— Это волшебный круг, — объясняет Мистик и касается волшебной палочкой клетки. — А это — волшебная палочка.
Сдергивает покрывало с клетки — пусто; оттуда, где был камень, взмывает в воздух голубь. Мистик поворачивается ко мне, и глаза его — безграничная чернота.
— Загляни мне в глаза…
Я не в силах сопротивляться, не могу отвести взгляд. Смотрю в пугающую, прозрачную глубину… Глаза волшебника должны быть туманны, прикрыты морщинистыми веками, обманчивы… но эти видят все насквозь, замечают то, что я пропустил… Он снова смеется своим истеричным, ухающим, многозначительным смехом.
Взмах накидки прямо перед носом заставил меня моргнуть… Я снова в старом здании физического факультета. Один. Оглядываюсь, прохожу сквозь новую дверь, готовясь к очередным фокусам, но ничего не происходит. В центре комнаты, на возвышении стоит огромное устройство — не то телескоп, не то лазерная пушка на вращающейся платформе. В ней — красный шар размером с теннисный мяч — Дзета-камень. Всеми забытый. Никем не тронутый. Мое первое творение. Моя величайшая ошибка.
Так я и знал! Болтуны они, эти волшебники.
О заклятом враге я не мечтал. Он сам меня выбрал. Сполох тоже учился в школе Петерсона. Его звали Джейсон Гарнер.
Я не знал, что он — мой враг. Он был просто Джейсоном — самым популярным студентом, баскетболистом, редактором «Звезды Петерсона», старостой курса… Приятный юноша. Превратившись в Сполоха, он нисколько не изменился — похоже, перестал стареть.
Он поступил в школу Петерсона на год раньше меня. Быстро произвел на всех впечатление, утвердил свое теплое, добродушное, вездесущее присутствие. Мне всегда приходилось повышать голос, а Джейсона было отчетливо слышно даже в противоположном конце шумного коридора. Казалось, он научился проходить сквозь стены задолго до того, как получил могущество. Он сиял изнутри.