Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия)
Шрифт:
– Но разве я только что не объяснил? За тобой меня послал Карел…
Женщина вымученно усмехнулась:
– И только?
– А этого мало?
– Мы не виделись с ним много лет… правда одно время вели переписку, но война и её оборвала. Я даже не знаю как он сегодня выглядит ведь в последний раз когда я видела его он был совсем мальчишкой. Получается, что все эти годы он не забывал обо мне?
– Послушай, давай лучше закроем эту тему. Когда попадём в Россию… вот тогда в Москве, ты сама его обо всём лично расспросишь, хорошо?
Рита молча кивнула, но взгляд её при этом посуровел.
– Теперь у
Женщина ответила не сразу, а когда ответила, то её слова сильно удивили майора, заставив насторожиться.
– В нём было меньше тьмы, чем в других.
– В ком в других?
– В прочих немецких солдатах. Многие из них, особенно эти… которые волки…
– Вервольфы?
– Да, они. Внутри у них пустота. Холодная зияющая рваная дыра и она всё время смотрит, будто что-то жуткое заглядывает в наш мир с иной стороны. Они не люди, не живые… Словно видишь двигающуюся куклу-марионетку и нити идут не наверх, а вниз под землю, где их постоянно кто-то или что-то дёргает и только тогда эти куклы движутся…
И откуда у неё брались силы всё это говорить? Словно что-то подпитывало изнутри, некий невидимый живой источник, прорастающий прямо сквозь сердце. Карел видел это своим внутренним зрением. Некий светящийся пульсирующий цветок рос из её женского естества, раскрываясь бутоном прямо в сердце, бережно обволакивая его своими крупными лепестками словно защищая. Майор вспомнил с какой легкостью Рита одним только взглядом смогла остановить уже практически занесенную для удара руку с ножом. Что это? Почему он не чувствовал это в ней раньше?
– Что за тьма, о которой ты говоришь?
– Она есть в каждом, будь то человек или зверь. У кого-то больше, а у кого-то меньше. Но самое страшное, что с каждым днём она растёт. Когда её немного, человек ещё может сопротивляться, как тот немец, что помог мне, но не смог помочь тысячам других несчастных. В отличие от прочих он ещё способен как-то сопротивляться.
Майор с тревогой глядел на спасённую женщину. О какой тьме она ему сейчас говорит? Неужели ей удаётся видеть то, что недоступно многим? Очередной тревожный знак. Тут уж ненароком задумаешься о специалистах Шестнадцатого Отдела. Такие вещи как раз по их части.
– Погоди, погоди… - Карел нервно покусывал губы. – Каким образом ты видишь эту тьму? У тебя что… есть какие-то способности… особое зрение, ведьмин дар?
Рита устало пожала плечами:
– Я не знаю. В детстве мне иногда удавалось чувствовать плохих людей. Вот этот я знала обманет, этот обидит, а другой вовсе пройдёт мимо, когда рядом случится беда. Равнодушных было всегда больше всего, больше чем подлых и жестоких. Я просто ЭТО вижу вот и всё… Моя бабушка была гадалкой и предсказательницей у меня ведь в венах течёт цыганская кровь…
Майор облизнул растрескавшиеся губы и, совладав с собой, уже более спокойно спросил:
– А что ты видишь во мне? Сколько во мне этой тьмы, можешь сейчас сказать?
Рита пристально посмотрела на него, как бы раздумывая, а стоит ли вообще отвечать.
– То, что я вижу мне непонятно и это меня слегка пугает. Я вижу двух разных мужчин, один из которых
– Ты говоришь загадками, я ничего не понимаю.
– Я и сама не понимаю, - тихо и немного виновато ответила Рита.
«Не дави на неё, кретин, - мысленно одёрнул себя Карел. – Неужели не видишь, она, по-прежнему, в состоянии сильного шока. Тут кто угодно такого наговорит…».
Но произнесённые слова глубоко запали в душу майора. Каким образом её прошляпили опытные псионики Аненербе, имеющиеся в каждом нацистском концлагере? Ну не могли же не почувствовать. Отдельные особо одарённые эсэсовцы умели подслушивать чужие мысли, могли почуять вселившегося в «донора» нейроразведчика без дополнительного оборудования и уж наверняка заметили бы в заключённой паранормальные сверхспособности. В этом новом контексте его вроде как сугубо личная оперативная вылазка приобретала некий зловещий смысл. Интересно, а знали ли в самом Шестнадцатом Отделе об этих «необычных способностях» Риты? Ведь слишком уж легко там разрешили использовать ценного и хорошо подготовленного «донора». Ведь ему сразу следовало бы об этом задуматься. Ещё до начала опасного рейда в немецкий концлагерь.
В аптечке Карел нашёл свежий шприц, надел иглу и, проколов резиновую крышечку бутылочки с транквилизатором, стал медленно набирать яркую жидкость.
– Я могу помочь, - предложила Рита, - я умею делать уколы…
– Нет, спасибо, я сам…
Сняв шинель и закатив левый рукав рубашки, майор сделал «донору» укол. В голове тут же прояснилось, зрение обрело небывалую чёткость, тело стало лучше «сидеть». Карел осмотрел ранения. Кровь нигде больше не сочилась, но в любом случае раны снова откроются, когда закончится действие лекарств.
Свет в схроне вдруг погас на пару мгновений и включился снова. Висевшее над низкой койкой деревянное распятие упало на земляной пол убежища. Карел тихо выругался.
Задремавшая было Рита, вскочила на ноги:
– Что… что случилось?
– Нас выследили, нужно уходить.
– Как, уже?
Объяснять не было времени.
– Вот, надень… - Карел протянул женщине тёплую эсэсовскую куртку из запасов схрона. – Жаль, подходящей обуви нет… ну ничего и так может прорвёмся…
Много оружия он решил с собой не брать. Часть специального снаряжения и тяжёлый походный рюкзак майор оставил в «норе». Этим добром ещё смогут воспользоваться другие оперативники, если конспиративную лазейку не раскроют. Из солидного арсенала убежища Валдек выбрал лишь снайперскую винтовку «Gewehr-41» под серебряные пули, несколько гранат и массивный заговорённый нож.
***
Карел выволок из убежища всё ещё довольно слабую Риту, закрыл крышку люка и, присыпав её влажными листьями, на всякий случай вырезал на ближайшем дереве руну альгиз. Вряд ли эсэсовские слепые псы станут вынюхивать пустой схрон, беглецов там уже не будет, но подстраховаться всё же стоило, стерев недавние следы своего присутствия.
– Как они нас нашли? – прошептала Рита, спотыкаясь о торчащую из земли гнилую корягу.
– По следу, - быстро ответил майор, прилаживая на плече снайперскую винтовку, - по следу, оставленному не в этом мире…