Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия)
Шрифт:
Конечно, Карел не мог рассмотреть всё настолько подробно. Но он изучал фотографии архитектуры концлагеря, заранее запросив в Москве необходимые материалы. Здесь происходила отнюдь не расовая чистка, здесь служился древний культ, и эсэсовцы были не простыми солдатами вермахта, а первосвященниками или даже жрецами, известного лишь им самим безымянного божества.
Место для лагеря было выбрано идеально. Лес до него практически не доходил. Вокруг кое-где простирались болота, всё отлично просматривалось и простреливалось. Даже ночью. Каждую минуту пространство вокруг жадно ощупывали длинные лучи сторожевых прожекторов.
И
Майор вжался в сырую пахнущую сладкой гнилью землю на самом краю мёртвого леса. Длинные «языки» прожекторов не доставали сюда, однако шныряющие в округе вервольфы отлично видели в темноте, и об этом не следовало забывать.
Карел прикинул свои шансы на успех. Шансы казались неплохими. Единственное, в чём он не был до конца уверен, так это в своём временном теле. С ним он был знаком едва лишь сутки. Да, пока оно его ещё ни разу не подвело, но что будет дальше? Как оно поведёт себя в боевой ситуации?
«Доноров» отлично тренировали, однако в самые решающие моменты они иногда не слушались своих временных владельцев. Так случилось неделю назад именно в этом самом лагере с агентом Вороном, так могло произойти и с Карелом на подступах к «Тойфельханду» или, того хуже, внутри самого лагеря. Что ж пришло время проверить выносливость, пожертвовавшего собой ради борьбы с мировым фашизмом, храброго человека.
– Сейчас посмотрим, чего ты стоишь, брат… - хрипло прошептал майор, резко вскакивая на ноги.
Что-что, а бегать «донор» умел просто отлично. Карел нёсся к лагерю по сужающейся спирали, немного пригнувшись и закинув тяжёлый рюкзак за правое плечо. Ошибка охраны была очевидна. Все прожектора лагеря автоматически шарили по земле в строгом порядке. Длинные лучи следовали друг за другом до определённой точки, а затем возвращались тем же путём обратно.
Майор просчитал всё. Его бесшумная тень проскальзывала в темноте за мгновение до того, как открытого места касался длинный язык ослепительного света. Когда было необходимо, нейроразведчик умел становиться невидимым.
Через четверть часа, казавшейся со стороны лишённой всякого смысла нелепой беготни, майор оказался у главных ворот немецкого концлагеря. Здесь начиналось самое сложное. Любой другой на его месте попытался бы прорваться через менее всего охраняемую восточную стену. Но в обманчивой простоте прятался вероломный подвох, ибо сразу было ясно, что там, где нет пулемётчиков на стенах, наверняка прячется какая-нибудь хитрая ловушка: «дыхание дьявола», «стальная паутина» или «драконья яма». Дилетант наверняка бы полез через стену и тут же был разорван скрытыми механизмами на куски. Майор собирался проникнуть в лагерь через главный вход.
Ровно в полночь тяжёлые железные створки ворот, украшенные чёрными свастиками, с гулом поползли в стороны. Из лагеря медленно выехал небольшой военный грузовик марки «Опель». Грузовик курсировал в Берлин каждое полнолуние и эту особенность хорошо подметили часто появляющиеся в окрестностях советские нейроразведчики.
Сегодня была как раз та самая ночь. Луна парила в небе во всём своём мистическом великолепии и, если бы не время
Грузовик тяжело прогремел по выложенной влажным булыжником дороге. Майор ловко перекатился в сторону, едва не угодив под заляпанные грязью колёса, ещё мгновение, и он уже был за медленно закрывающимися железными вратами.
Стоящие у караульной будки эсэсовцы даже не успели схватить висящие на ремнях автоматы. Первому нож вошёл точно под левую ключицу, второй получил удар тонкого лезвия в правый газ. Солдаты скорее всего так и не смогли понять что происходит. Неминуемая смерть возникла словно из ниоткуда настолько стремительной была эта неожиданная атака. Реакция и сила заселённого нейроразветчиком «донора» превышала человеческие возможности в несколько раз.
Быстро оглядевшись, Карел оттащил тела поближе к забору, чтобы они не лежали на видном месте прямо посреди дороги. Следующим был ликвидирован часовой в ближайшей смотровой башне. Ему майор аккуратно и спокойно перерезал горло, бесшумно поднявшись наверх при помощи крепкой верёвки и кошки. Затем он привязал убитого солдата к прикладу стреноженного крупнокалиберного пулемета, чтобы со стороны всё выглядело как обычно.
Время шло на секунды. Карел спустился вниз и, в очередной раз мысленно представив план лагеря, поспешил к медицинскому блоку. Хранившаяся в памяти мёртвого вервольфа информация заинтересовала майора, а ещё ему подсказывало чутье, что искать нужно именно здесь. Вервольф знал, что в медчасть вопреки всем правилам недавно была переведена одна из заключённых. Среди охраны лагеря ходили упорные слухи, что комендант слегка тронулся умом, выдернув смертницу из утверждённого в Берлине «нулевого списка» готовящихся к уничтожению унтерменшей. Дело пахло серьёзными разбирательствами, комендант «Тойфельханда» сильно превысил свои полномочия. Зацепка была слишком лакомой, чтобы её игнорировать.
Майор двигался преимущественно в тени, но немцы больше заботились о подступах к лагерю, нежели о его внутренней территории. Патрули здесь почти отсутствовали. По ночам «Тойфельханд» контролировали спущенные с цепей псы-псионики. Но их Карелу пока удавалось обманывать при помощи браслета-талисмана на правой руке – вплетённого в человеческие волосы волчьего клыка с выгравированной с двух сторон «неправильной» левосторонней свастикой «солнцеворота», одного из символов-ключей Аненербе.
Псы чуяли «чужака», но напасть пока не решались, ибо «чужак» в их восприятии раздваивался на две совершенно разные личности, одна из которых явственно пахла своим. Однако магический обманный эффект не мог держаться долго.
Майор немного замешкался у резиденции коменданта концлагеря напоминавшей трёхэтажный мавзолей с украшенными странными фресками стенами. На фресках в лунном свете скалились жуткие черепа с пустыми глазницами, извивались похожие на гигантских змей драконы, раскрывали крылья напоминавшие стервятников огромные уродливые птицы. Снова этот странный стиль древних ацтеков. В прямоугольном проёме яркого входа меланхолично курил какой-то офицер и Карел решил немного подождать. Убивать было рискованно, так как эсесовец вполне мог оказаться оборотнем и поднять тревогу прежде чем сдохнет. Ведь вервольфы в человеческом облике были намного более живучими, чем обычные люди.