Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия)
Шрифт:
Но Гельмут знал, как всё обстоит на самом деле. Без сомнения, так называемых «доноров», где-то специально готовили. Но где и как, оставалось загадкой. Ни СД на Абвер так и не смогли толком выяснить, каким образом русские овладели столь изощрёнными секретными технологиями. Дело явно пахло Шестнадцатым Отделом, хотя вполне возможно, что этот отдел всего-навсего умело пропагандируемый советами миф.
«Чужака» тогда всё-таки нашли. Псионики СС не смогли указать нужного человека, за них это сделали специально обученные псы. Собаки были, пожалуй, единственным надёжным оружием Рейха против вездесущих
Сначала он решил, что подвергся психо атаке тайно взломавшей его сознание, но проконсультировавший его псионик Эрнст Кофф не выявил никаких аномалий в ауре оберштурмбанфюрера. Разумеется, Гельмут не стал рассказывать о приковавшей его мужское внимание женщине. Псионику незачем знать о таких подробностях. Аура в порядке и на том спасибо. Стало быть «вскрытие» сознания со стороны отпадало.
Но некий злой рок продолжал терзать Риделя и тогда он распорядился перевести эту женщину из общего барака в медицинский сектор лагеря, где располагались более менее комфортные помещения. Гельмут позаботился о её пропитании, одежде и прочих удобствах.
Без сомнения с ним что-то происходило и что-то очень нехорошее. Он не мог вразумительно объяснить причины своих недавних поступков. Что это? Внезапно проснувшаяся совесть? Но с чего было ей вдруг просыпаться? Никаких чудовищных преступлений Ридель пока ещё не совершил. До работы в лагере на нем, как правило, висела всяческая бюрократическая волокита СС, да он даже на фронте ещё ни разу не был, что в теперешней военно-политической ситуации выглядело достаточно удивительным. Но Гельмут имел у себя за спиной высокопоставленных покровителей.
В лагере его руководство являлось чисто номинальным. Реальная власть принадлежала Обергруппенфюреру СС Хъюго фон Артцу, который регулярно присылал из Берлина списки, подлежащих уничтожению заключённых. Там не было фамилий, лишь бесконечно нудные многозначные цифры. Загадочные советники фюрера (имена которых нельзя было называть) с каждым днём требовали всё больше и больше людских жертвоприношений. Кровожадность Рейха росла пропорционально его военным неудачам. Была ли тут некая связь?
Ридель прекрасно знал, что подобные мысли так же опасны, как и его необъяснимое влечение к иудейской заключённой. Быть может это поздняя так некстати проснувшаяся любовь? Ведь Гельмут далеко уже не мальчик как-никак пять десятков недавно разменял. Но нет… чепуха. Было нелепо даже представить себе подобное. Тогда что? Значит, остаётся только совесть. Но была ли она у него?
«Наверное, я действительно неблагонадёжен, - часто думал оберштурмбанфюрер, не особо по этому поводу сокрушаясь. – Наверху знают, что меня ни в коем случае нельзя посылать на фронт. Наверняка моя фамилия уже давно значится в чёрном списке гестапо».
Без сомнения он льстил себе, его фигура не была столь значима, им вряд ли могло заинтересоваться ведомство Гиммлера. Тем не менее, страх давно уже поселился где-то глубоко внутри, подъедая остатки холодного благоразумия. И это было началом конца…
В середине ноября Гельмута посетил старший брат Фридрих, занимавший высокое положение в Абвере.
***
Офицеры Рейха расположились в уютном натопленном кабинете. Оберштурмбанфюрер разлил по хрустальным баварским рюмкам Nachtmann золотистый «Ягермайстер» и вопросительно уставился на разжиревшего за последнее время братца, примерно догадываясь, «о чём» именно сейчас пойдёт речь.
– До меня дошли определённые слухи, - спокойно начал Фридрих, с прищуром глядя на хрустальную рюмку. – Ты, якобы ни с того ни с сего, удалил из очередного списка смертников один номер.
Гельмут едва заметно кивнул.
– Ты изолировал её от прочих заключённых. Не соизволишь объяснить, зачем?
– А что, я должен непременно тебе всё объяснять?
– Глубокоуважаемый Фон Артц вот сильно недоволен. С каких это пор ты начал вмешиваться в его внутренние дела?
– Вмешиваться в его внутренние дела, - презрительно повторил Гельмут. – Знаешь, мне так до конца и не ясно, что я здесь вообще делаю на этой проклятой должности. От местного сатанинского крематория меня уже порядком воротит. Зачем меня сюда перевели, кому это понадобилось?
– Может быть, ты очень хочешь попасть на фронт? – с хитрой улыбкой поинтересовался Фридрих, демонстрируя жёлтые зубы заядлого курильщика.
– А что, там ещё имеются свободные вакансии? – улыбнулся в ответ Гельмут. – Насколько мне известно, с новыми отрядами СС «Тотенхерц» Третий Рейх практически непобедим. Во всяком случае так в последнее время поёт из каждого радио сладкоголосый Геббельс. Зачем нашему мудрому фюреру на поле боя живые солдаты?
Фридрих нахмурился. Поставил рюмку на стол. Неторопливо поднялся. Затем вынул из кармана маленький деревянный волчок и, раскрутив его, пустил по полированной крышке, стоящего в углу кабинета старинного секретера. Гельмут знал, что пока будет крутиться эта магическая штучка, их разговор невозможно будет прослушать.
– А ты думаешь, мне всё это порядком не надоело? – Фридрих тяжело плюхнулся обратно в удобное кожаное кресло. – Фюрер с каждым годом требует от нас невозможного. Эти его, так называемые, «новые советчики» окончательно потеряли совесть. Они хотят всё больше новых жертв. А где их взять, когда наши войска медленно, но верно отступают обратно в Германию. Не своих же немцев, в конце концов, в печах крематория сжигать? И что они дали ему взамен? Отряды «Тотенхерц»? Да эти безмозглые твари уже на своих бросаются. Я лично это видел. Каково?!!
– Я не понимаю, к чему ты клонишь? – устало спросил Гельмут, тревожно косясь на ровно вращающийся магический волчок.
– Нашей нации пора заменить своего фюрера, - спокойно объявил Фридрих.
– Что?!!
– Я имею в виду устранить физически, - пояснил заговорщик, подмигивая брату, - а на его место посадить… ну… скажем, добродушного толстяка Геринга. Чем не отличная кандидатура? Или того же блестящего управленца Шпеера. Ну как, брат, что же ты молчишь?
– Ничего не изменится.