Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия)
Шрифт:
Из земли рядом с окопом возникла чёрная скрюченная рука. Священник стремительно выхватил из-за рукава заострённый осиновый кол, с силой вонзая его в землю. По пояс выбравшийся из ямы эсэсовец яростно задёргался, лицо его почернело, глаза ввалились, и немец распался на куски, превращаясь в комья грязной земли.
– Православные, в рукопашную! – закричал кто-то и, подхватив дружное «Ура», солдаты принялись выбегать из окопов.
Перехватив винтовку прикладом вверх, Карел ударил первого попавшегося на пути мертвеца в грудь. Удар был настолько силен, что свернул эсэсовцу его гнилую шею. Но такая
А вокруг кипело сражение. Мертвецы всё лезли и лезли. У многих отсутствовало огнестрельное оружие. Но оно им и не особо то и было нужно. Майор видел, как потусторонние твари голыми руками разорвали одного из русских солдат. Но у живых было преимущество – их вера.
Многие эсэсовцы оказались довольно неповоротливы, видимо, сказывались многочисленные сквозные ранения.
Кто-то крепко ухватил Карела за ногу. Майор машинально ударил прикладом вниз. Но выскочившая из земли рука не отпускала. Тратить осиновый кол не хотелось, и Карел просто отстрелил, вцепившуюся в лодыжку конечность из винтовки.
Несмотря на огромные потери, русские солдаты шли вперёд, прорываясь лишь к одной им ведомой цели. Майор понятия не имел, какое перед ними стояло боевое задание: удержать укреплённые позиции, отбросив врага или захватить, невидимый в тумане, вражеский объект. Ни танков, ни авиации не было слышно. Лишь где-то далеко методично бухала артиллерия, словно сказочный чудовищный великан бил в гигантский, обтянутый человеческой кожей, барабан.
***
К брошенной фашистской базе из тумана выбрались только двое, Карел и тот самый священник, так и не открывший ему своё имя.
– Выходит все остальные погибли? – спросил его майор, перезаряжая перемазанную грязью винтовку.
– Да нет, наверное, - улыбнулся святой отец, сплёвывая в сторону, - разбрелись в разные стороны, разве в этой кисее что-нибудь найдёшь. Нам повезло, солдат, что мы отыскали их лежбище…
Туман странным образом обходил базу стороной, окружая её клубящейся, постоянно меняющей форму, стеной. Это наводило на определённые мысли. А что если у немцев действительно есть некая специальная установка, создающая непроницаемый инфернальный туман? Глубокие траншеи плотно затянула чёрная колючая проволока. Во многих местах заграждение было повреждено. Судя по всему, здесь здорово прошлась тяжёлая артиллерия.
– Что за странное место, – удивился майор, спрыгивая в свободную от колючей проволоки траншею следом за временным боевым товарищем.
– Лежбище сатанинских тварей… - ответил священник, меняя барабан своего ППШ. – То место, куда они отступают на ночлег. Если его уничтожить, они издохнут. Сила этой проклятой земли питает их. Многие уничтоженные нами в сегодняшнем бою, снова воскреснут под утро и попрут по новой.
Брошенная военная техника была совершенно негодной. Наполовину разобранные грузовики, сгоревшие мотоциклы, смятые обугленные цистерны. Скорее всего, здесь раньше заправляли бронетехнику, но нацистская база давно сгорела. Именно тут и окопались солдаты дивизии «Тотенхерц».
– Все, кто
– А у солдат «Тотенхерц» бывает какая-то особая форма? – поинтересовался майор, вспоминая свою первую встречу с неуязвимыми эсэсовцами на заброшенной железнодорожной станции.
Тогда он не понял, с чем именно столкнулся. Германия получила неиссякаемый резерв новых солдат. Тысячелетний Рейх рассчитывал ещё немного продержаться, а там уже не за горами и обещанная помощь. Придут истинные хозяева Рейха и покарают всех его врагов.
– Форма, говоришь? – присев на металлический ящик, брошенный рядом с заляпанным грязью гусеничным мотоциклом «Kettenkrad», священник не спеша раскурил самокрутку. – А я думал, что ты давно это заметил… впрочем, не важно. У мертвецов особые знаки различия, на петлицах перевёрнутые сатанинские кресты, так что их легко отличить от живых не только по трупному запаху…
Святой отец хрипло рассмеялся, затем закашлялся и, пристально посмотрев на майора, спросил:
– Что с тобой стряслось, солдат? Ты сильно изменился за этот бой. Словно тебя подменили. Раньше шутил, балагурил всё, детишек малых оставшихся в тылу поминал. Я вот думаю, головой повредился, может, слегка. Но ведь мы с тобою и не через такое раньше проходили…
Что Карел мог ему ответить.
– Сегодня я другой, - усмехнулся майор. – Смирись с этим. В любом случае ты, по-прежнему, можешь на меня положиться.
Докурив, священник сокрушённо покачал головой и, тихо помолившись архангелу Гавриилу, пошёл в обход двух неуклюжих танков, до половины увязших в земле.
– Нужно ждать конца боя, - знающе сообщил он.
– Так мы ничего не добьёмся. Лежбище непросто обнаружить, к тому же его наверняка тщательно стерегут по ночам. Через час мертвецы вернуться сюда, чтобы восстановить свои силы…
Из-за перекошенной, прострелянной во многих местах цистерны, на них выскочил полуразложившийся эсэсовец. Зазевавшийся святой отец не успел вовремя среагировать, и они кубарем скатились в вырытую рядом заполненную до половины водой яму. Выхватив кол, Карел прыгнул в яму следом. Мертвец оказался на удивление прытким, его челюсти уже сомкнулись на плече отбивающегося священника. Святой отец вскрикнул громко молясь. Майор ударил эсэсовца сапогом в голову, скидывая врага с трепыхающейся жертвы. Немец зарычал, снова бросаясь в атаку. Острый кол мягко вошёл ему между рёбрами. Распавшееся тело кучей гнилого мусора повалилось на влажную землю.
– Наверняка один из охраны лежбища… - простонал священник, ощупывая кровоточащее плечо, - таки укусил меня, антихрист… Аверин, перевяжи-ка меня, брат…
Карел обнаружил висящую у себя на боку брезентовую сумку с вышитым красным крестом, с удивлением найдя там бинты, шприц и два пузырька с мутной желтоватой жидкостью.
– Что это? – удивлённо моргнул святой отец, глядя, как майор набирает в шприц загадочное лекарство.
– Кровеостанавливающее и противовоспалительное, - ответил Карел делая укол в руку раненого. – Сейчас я тебя перевяжу… потерпи немного…