Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия)
Шрифт:
Майор умело забинтовал плечо священника предварительно полив рану спиртом из маленького круглого пузырька. Святой отец при этом даже не поморщился.
– Небесных воинств Архистратиже, молим тя присно мы, недостойнии, - хрипло проговорил он, проверяя барабан у своего автомата.
– Да твоими молитвами оградиши нас кровом крилу невещественныя твоея славы, сохраняя нас, припадающих прилежно и вопиющих: от бед избави нас, яко чиноначальник Вышних сил…
Невдалеке послышался уже знакомый стон.
От базы отозвались.
– Возвращаются, - священник осторожно
Прямо из тумана на базу шли оставшиеся в живых эсэсовцы. Кто-то хромал, едва переставляя перебитые ноги, кто-то полз, цепляясь за сырую землю чёрными костлявыми пальцами.
– Вот это место… - указал автоматом святой отец. – Возле вагонетки, чуть левее водонапорной башни.
Земля под ногами эсэсовцев разверзалась, и они с протяжными стонами погружались в шевелящуюся вздрагивающую почву. Колючая проволока пришла в движение, тщательно оплетая то место, где живые мертвецы зарывались для своего временного отдыха.
– И что теперь нам делать? – спросил майор, не представляя, как с этими всеми тварями можно бороться, имея при себе одно ружьё, автомат и несколько заострённых осиновых кольев.
– Жаль, мы не успели как следует запастись серебряными пулями,- посетовал священник.
Небо потемнело.
Приближалась ночь.
– Нужно подождать пока все вернутся, - чуть погодя сообщил святой отец, снова закуривая.
– Ну а потом?
– А потом польём землю святой водой.
И священник указал на продолговатую оловянную флягу у себя на поясе.
Понаблюдав за туманом ещё около получаса, они осторожно двинулись к перепаханному вдоль и поперёк лежбищу немецкой дивизии «Тотенхерц».
– А они… не проснутся? – неуверенно спросил майор, сжимая в руке осиновый кол.
– Не а… - мотнул головой святой отец, - спят как сурки, мертвецким сном…
И священник тихо рассмеялся своей оригинальной шутке. Затем отвинтил у фляги железный колпачок и обильно полил святой водою колючую проволоку, тихо произнося слова очередной молитвы:
– Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его найдешь убежище; щитом и ограждением будет истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень…
В грудь Карела впилось раскалённая игла. Удар был таким сильным, что он даже пошатнулся. Мгновенно сделалось трудно дышать. Он просто не мог сделать новый вздох, не мог набрать в грудь воздух. «Донор» присел на корточки и стал медленно заваливаться на спину.
– Снайпер… - закричал святой отец, падая на землю.
– И если пойду я долиною смертной тени, - из последних сил выдавил из себя задыхающийся майор, - не убоюсь я зла…
После чего двинулся дальше вверх вдоль «цепочки».
***
Оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель редко задерживался на работе допоздна, но всё же иногда такое случалось. Весь день он с большим интересом наблюдал за сотрудниками Аненербе, которые буквально на каждом
Слегка задремав в удобном кресле над папкой с последними отчётами из лаборатории переселений, Гельмут внезапно резко проснулся от звуков стрельбы и истошных криков. Первой его мыслью было что на концлагерь напали. Подойдя к окну, оберштурмбанфюрер увидел ярко освещённый лагерный плац, по которому бежали несколько солдат с автоматами. Бежали они, судя по всему, в сторону южного корпуса лагеря, откуда как показалось Риделю, исходило зарево сильного пожара.
– Какого дьявола здесь происходит? – вслух воскликнул Гельмут, снимая трубку с внутреннего телефона.
Чёрный телефон молчал, как молчал и обычный гражданский аппарат. Оберштурмбанфюрер несколько раз раздражённо ударил по рычагам отбоя. Но это, конечно же, не помогло.
– Чертовщина какая-то… - пробормотал Ридель, набрасывая кожаный плащ и выходя из кабинета.
Его личного секретаря на своём месте не было, так как Гельмут отпустил его домой к беременной жене ещё два часа назад. Спросить что именно происходит было решительно не у кого.
Снаружи царила ночь. В воздухе пахло гарью. Выстрелы вдалеке больше не звучали. Зато истошно завыла сирена тревоги и ярко зажглись дополнительные прожектора на сторожевых башнях, зашарив жадными языками яркого света по территории концлагеря.
Мимо с рёвом промчалась пожарная машина. Затем ещё одна и ещё. Гельмут поспешил на зарево пожара. Сердце неистово выскакивало из груди. Снова эти мерзкие предчувствия. В который уже раз. Рука машинально нащупала за пазухой заветную фотографию, но легче от этого не стало. Как было бы здорово сейчас оказаться вместе с любимой где-нибудь далеко-далеко отсюда. От всех этих ужасов, от этой смертельной тоски и постоянного ожидания разоблачения и неминуемой расплаты. Что ждало его впереди? Пытки и смерть? Нет, его ждало кое-что похуже. Его ждало превращение в полуживую безмозглую марионетку. Нет, лучше уж сразу смерть, чем такое. Пустить пулю в лоб он всегда успеет. Хоть какой-то, но выход.
Южный корпус и в самом деле горел. Языки яркого пламени с гулом вырывались из выбитых окон. Под ногами скрипело стекло. Солдаты с автоматами оцепляли пылающее здание. Пожарные разматывали длинные брезентовые рукава шлангов. Оберштурмбанфюрер не сразу заметил мёртвые тела, лежащие у горящего здания, а когда заметил резко остановился с трудом вспоминая что именно находилось в данном корпусе концлагеря. Кажется там были какие-то склады. Да, точно, склады всевозможного оборудования и мастерские для починки местной техники.