Скорость. Назад в СССР 2
Шрифт:
— Доля малая это сколько?
— Двадцать пять процентов от суммы, что получишь в кассе. Ставь на номер «четыре-два»! Запомнил.
Я снова кивнул. Но потом невольно бросил взгляд на его стоптанные ботинки.
Все «тотошки» выглядели не очень. Я сам конечно у портных не обшивался, «фирму» не носил. Но у моего собеседника, как и у других людей в толпе была неопрятная одежда, прохудившаяся обувь.
Его ботинки меня еще больше смутили. И я задал наивный вопрос, который может задать только неискушенный юноша.
— А почему вы сами не поставите на номер «четыре-два», если так уверены в победе? Дело же верное?
В моей интонации совсем не было сарказма или иронии. Я действительно недоумевал.
Он расстроенно опустил голову.
— Понимаешь… Не могу. Я деньги дома оставил.
Я так и дуал. Мужик решил сыграть за мой счет. И на тот момент его совсем не волновало, что перед ним стоял школьник. Он был готов меня обмануть.
Без зазрения совести. Он понял, что я не верю ему.
Он начал было терять ко мне интерес, как вдруг его осенила новая идея:
— А может, ты мне одолжишь денег на ставку. На один заезд? Я сейчас выиграю и верну тебе с процентами, а?
Глаза его горели надеждой, что меня всё-таки удастся уговорить. Но я твердно отказал.
— Извините, но нет. Я не собирался делать ставки.
Тогда он отошел, смешался с толпой и принялся с другими обсуждать лошадей.
Мне было любопытно их послушать.
— Саманта ходовая лошадь! Вот верняк.
— Да куда там, твоя Саманта, вечно жопится на старте, ноги у ней плывут. Ей только в колхоз навоз возить. Атлантида — мотор!
— Да, без шансов, твоя Атлантида. Помесь араба с будильником!
— А я вам скажу: Атлантида фаворит! Чует мое сердце выиграю я сегодня гроши.
А потом он запел песню про денежки из советского шансона:
— И ваше нежное шур-ша-ние, Приводит сердце в тре-пе-та-ние, Вы лучше самой легкой музыки, При-но-си-те покой! Ой,ой, ой!
— Тебе, дружок, проспаться бы, бухал небось всю ночь? У Атлантиды резвости нет, и не было никогда.
Кто-то со стороны поддержал критику.
— Это точно: скорости нет, мяса много, одна сила.
— Да что ты заливаешь, это у твоей Саманты мясо. Атлантида тягучая, на длинных дистанциях тащит как самолет!
— А я тебе говорю: она молния! Надежная как Аэрофлот и Сберегательный банк, вместе взятые! На нее можно ставить, хоть тыщу — верное дело!
Я не собирался здесь долго задерживаться, но решил дождаться результатов заезда.
Я наблюдал, как они болели. Забавный народ.
Если бы не явные признаки зависимости, то я бы сказал, что народ вполне симпатичный и в большинстве безобидный.
Они страстно переживали за «своих» лошадей, что надежда их не покидала до самой последней секунды. Азарт искажал лица до неузнаваемости. Казалось,
Дед, ставивший на Саманту, ласково переиначив популярную в США кличку на русский лад, громко кричал:
— Гони! Гони, давай! Самаантушка!
Уже всё понятно, его лошадь плетется в хвосте, а он все еще вытягивал шею с головой, вглядываясь в финиш, сжимал шапку в кулаке, тряс руками и надеялся на какое-то чудо.
В конечном итоге никто из предсказанных фаворитов не победил.
На трибунах после финиша наступило оцепенение. Ни свиста, ни криков, ни аплодисментов.
В глазах болельщиков недоумение и тоска. Некоторые «Тотошки» молча и скорбно смотрели друг на друга, отвернувшись от лошадей.
Другие переводил взгляды с судей на финишные столбы. Ну а вдруг произойдет какая-нибудь случайность. Результаты отменят, объявят перезаезд.
И темная лошадка, покажет кто тут говорил на полном серьезе, а кто полный балабол.
До объявления диктором результатов живет в их сердцах надежда, тоненькая, как волосок. А потом они не слушают громкоговорители.
В отчаянии комкают и отбрасывают билет, кто-то просто плюется, а кто-то ругается в сердцах:
— Вот, сука!
Все очень злые и несчастные. В глубине души каждый из них уверен, что жокеи лично сговорились с тотализатором.
Смотреть на их безумные лица — лучший иммунитет от лудомании и желания играть на скачках. Не хотелось быть похожим на них, ни за какие деньги.
К тому не было похоже, что эти озлобленные и разочарованные жизнью бедолаги хоть что-то выигрывали и уносили домой.
* * *
Очень долго для таких людей в СССР ипподром был единственным легальным способом утолить жажду азарта и попытать счастья, пока в семидесятых не появилась государственная лотерея «Спортлото».
Она оттянула на себя значительную часть выручек с тотализатора. Черные букмекеры также пострадали. Теневая индустрия ответила расширением в другие сферы. Прежде всего в автоспорт.
Что подтвердили Соменко и Саша. Мы договорились пока не слишком распространяться на эту тему в команде, пока собираем информацию.
Через пару дней после похода к Соменко мы с утра как всегда занимались машиной. Трубецкой появился на пороге бокса с парнем лет тридцати со спортивной сумкой в руках.
— Минуточку внимания, ребята, — подозвал нас князь, — подойдите, пожалуйста, ко мне.
Слава, Артур и я отложили инструмент и приблизились к пришедшим.
— Позвольте представить вам Константина Андропова.Он только сегодня прибыл. Прошу любить и жаловать. Константин — гонщик из Ижевска. Будем пробовать работать вместе. Не хочу загадывать. Но надеюсь, что сотрудничество сложится наилучшим образом.