Скорость. Назад в СССР 2
Шрифт:
Боялся ли я?
Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что страха не испытываю. В душе появилось какое-то новое незнакомое чувство.
Детство закончилось. Начались пока непонятные взрослые игры. Мне казалось, что я знаю правила и алгоритмы. Я уже где-то в такое успешно играл.
К этому прибавилось ощущение риска, ответственности за команду, уверенности в том, что я в этой игре одержу победу.
Почему? Потому что правда на моей стороне. Я чувствовал себя немного негодяем, но лишь потому
Я посмотрел на часы. Метро еще работает. Пора возвращаться домой.
Заказов на чехлы пока не было, поэтому после небольшого ужина дома, я влез на уже полюбившийся подоконник, чтобы все хорошенько обдумать.
Москва слишком суетливый город, в котором днем особо и не подумаешь.
Дела, события и разговоры в течении любого буднего дня практически не оставляют для этого времени. Зато вечер — самое подходящее время суток.
Внизу на Беговой двигались люди, за которыми мне нравилось наблюдать. Я делал это каждый вечер и теперь знал многих многих из них в лицо.
Это только в первый день они казались случайными прохожими. Теперь же я видел пожилых пенсионеров, которые ежевечерне выводили на прогулку своих собак.
Персонажи на улице одни и те же — по некоторым из них можно проверять часы. Так, например, я каждый вечер видел, наверное, сумасшедшую пожилую женщину, идущую строевым упругим шагом.
Когда она проходила мимо нашего дома по противоположной стороне Беговой, то можно с уверенностью сказать, что сейчас ровно четверть двенадцатого.
Можно было с уверенностью сказать, что пройдя в одну сторону, она через десять минут пройдет опять мимо, но уже в обратном направлении, по нашей стороне улицы.
Менялась только ее одежда в зависимости от погоды. Мне почему-то казалось, что она старая дева, старающаяся поддерживать свою физическую форму.
Еще улица Беговая летом в это время суток принадлежит парам пенсионного возраста, которые сумели сохранить способность ладить друг с другом и не утратили желания к совместным прогулкам.
Таких пары было всего четыре, некоторые из них останавливались и здоровались друг другом, недолго болтали мелочах и расходились. Другие делали вид, что совсем не замечают других людей и мир вокруг.
Мне хотелось верить, что эти старики такой и видели свою старость и мечтали об этих вечерних прогулках, когда они были молодыми.
Наверняка раньше их жизнь была полна разных событий, волнений и чувств, не всегда приятных и они заслужили покой.
Случайными на улице могли оказаться припозднившиеся романтичные парочки, которые бесцельно слонялись по улицам столицы, чтобы найти место посидеть на скамеечках в парках, покурить и потискать друг друга.
Чуть поодаль располагался небольшой сквер, пользующийся у них популярностью.
Еще
Те, кто был помоднее и посовременнее таскали полиэтиленовые сумки или пакеты с разными иностранными надписями типа «Тати» или «Мальборо».
Те, кто заходили в дом напротив, даже не представляли, что я могу с точностью за секунд угадать, когда у них зажгется свет на кухне или в спальне по возвращению домой с работы.
Одна особа, жившая прямо напротив лет тридцати возвращалась домой раз в два дня. Она была из тех, что таскала пакеты «Тати». По плиткам и коробкам конфет, выкладываемым на стол кухни, я определил, что она скорее всего врач.
Она всегда сначала выкладывала принесенное на кухню, потом шла раздеваться в свою спальню, но задергивала шторы на самом интересном месте.
Я усмехнулся, своей наблюдательности: я знал не только, кто когда возвращается с работы, но и чем может питаться. Уж не подобные наблюдения заставили Комбинатора полюбить статистику?
Самое время переговорить с ним о моих замыслах. В этот момент раздался стук в дверь.
— Открыто!
Будто, читая мои мысли, Михаил Грин явился собственной персоной. Он стоял на пороге в нерешительности. Теперь это была моя территория.
— Заходи, присаживайся.
Я повернулся к окну спиной и свесил ноги и указал на кресло у журнального столика.
Комбинатор помялся, потом прошел и сел на краешек кресла. Было видно, что ему неловко. Он сидел на забытом кресле, которое я извлек из под «завалов» и поэтому теперь он считал его моим.
— Александр, ты не пришел ночевать, не позвонил, я очень волновался за тебя. Все ли у тебя в порядке.
Вот лис, ну-да, за меня он беспокоился. Переживал, что снова придется искать деньги на оплату электричества. Но я не стал делиться с ними своими догадками. Я не сердился, а скорее получал удовольствие от того, что читал его мотивы, как раскрытую книгу. Он был беззлобен в своем желании, решить накопившиеся проблемы.
— Все путем, Комбинатор.Спасибо за беспокойство. Случайно попал в компанию, где не было возможности позвонить. Прости, в следующий раз обязательно предупрежу.
— Хорошо.
— Скажи, комбинатор, что ты знаешь о «темных лошадках»?
— Ну это неожиданно сильный претендент на победу, чьи шансы большинством даже не обсуждалась. Обычно перед внезапной победой, темная лошадка или аутсайдер или никому неизвестна.
— А в автоспорте?
— В автоспорте? Дай, подумать, — он поднял глаза к потолку, будто что-то читая на нем, — ты имеешь в виду технику или гонщиков? Не так уж и много.
— Разве техника может быть успешной без гонщиков?