Скорость. Назад в СССР 3
Шрифт:
Синдикат сегодня соберет много ставок. Надеюсь, что все задуманное у меня получится.
Автоспорт в Союзе на подъеме. В стране автомобильный бум. Никогда еще в СССР не было так много автолюбителей.
Увидев меня в сопровождении телохранителя Адъютанта, Костя поспешил ко мне навстречу.
Мы поздоровались, мой звеньевой огляделся по сторонам и отвел меня в сторонку, чтобы нас никто не услышал.
— Придешь примерно девятым или десятым, понятно? —
— Постараюсь.
— Смотри не подкачай!
Я
На этот раз машины, участвующие в гонке, не были оснащены рациями, и все инструкции передавались устно.
Косте было невдомек, что я не собирался выполнять его инструкции и установки.
Я промолчал в ответ, кивнул.
— Ну, давай!
Он удалился, а я подошел к краю трека, чтобы как следует изучить будущее «поле битвы».
Длина овального трека Центрального московского ипподрома составляла тысячу восемьсот метров. Две длинные прямые и две полудуги овала с левыми поворотами.
Часть гонщиков и механиков изменяла развал передней подвески так, чтобы она легче и быстрее заходила в левый поворот.
Но за это приходилось расплачиваться управляемостью на прямым — такую машину все время тянуло в сторону.
От Славы я узнал, что в гонках на льду, кроме мощности решающее значение имеет крутящий момент. Простыми словами это «тяговитость» движка.
На ипподромных гонках важно стартовать так, чтобы колеса ведущей оси не пробуксовывали на старте, в то же время автомобиль должен начать мощное движение.
А это легче делать, когда максимальный крутящий момент смещен ближе к низким оборотам.
Из-за того, что за гонщиком нет закрепленной машины, механики откровенно филонили и с большой радостью согласились свалить большую часть своей работы на меня.
Быстро поняв, что возится со мной никто не будет, я сам засучил рукава и принялся за подготовку машины.
Я взялся за доработку каналов в головке блока цилиндров и диффузоров в карбюраторах, так чтобы увеличить тягу на низах. Без этого повысить крутящий момент было сложно.
Кроме движка, я колдовал с коробкой передач, корзиной сцепления и системой охлаждения.
Последняя очень важна потому, что решетка радиатора напрочь забивается ледяной крошкой, летящей из-под колес других машин, при очень эксплуатации двигателя в высокоинтенсивном режиме работы.
Зимняя езда по льду имеет много особенностей, которые не видны обычным зрителям.
Нельзя воспринимать всю ширину полотна трека, как однородную поверхность. Скорее наоборот, она более разнородная по своей геометрии.
На выходе из виражей большинство машин проходят по одной и той же распрямляющейся траектории, которая ведет от внутренней части виража — наружу к внешней бровке прямого участка трека.
Но это очень
Каждая такая колея забита мелкой ледяной крошкой. Шипы и шашки протектора, не имеющие твердого зацепа, перестают работать.
Когда шины на большой скорости попадают в ледяную крошку, то гонщик за рулем ощущает эффект потери управления, сходный с аквапланированием.
Некоторые умники называют такую потерю сцепления колеса с покрытием «айспланированием».
Но это еще полбеды. Машина должна выходить из виража с ускорением. Если гонщик поймал в колее ледяную крошку, то это невозможно.
Мощный выход из поворота возможен в одном случае: если осуществлять разгон по свежему, неизрытому покрытию, где сцепление шины с покрытием трека намного лучше.
Разгон в этом случае получится мощнее, чем у тех, кто разгоняется в колее.
Побеждает тот, кто умеет интуитивно находить такие траектории. Во время гонки из-под колес летит туча снега и льда, ограничивающая обзор и ослепляющая гонщика.
Внимательно оглядев поверхность трассы, я направился к копейке под номером «37».
Часть гонщиков уже прошла квалификацию.
Скоро мой выезд на тренировочный заезд. Я еще раз тщательно осмотрел машину, проверил работу двигателя, все застежки на кузове.
Заглянул под днище. Все в полном ажуре. Некоторые из «коллег» по синдикату бросали недоуменные взгляды.
И вот я уже за рулем. Скоро мой выезд на квалификацию. Я забрался в салон и стал ожидать.
Перед заездом адреналин бьет в кровь. Руки на руле. Я поёрзал на видавшем виды сиденье «Рекаро».
На голове импортный шлем белого цвета, закрывающий челюсть подбородочной дугой.
Некоторые гонщики смотрят на шлем с завистью. Ведь не все такое могут себе позволить.
У большинства обычные, мотоциклетные с открытым лицом. Оттого и вызывает интерес.
И дело не в деньгах. Просто такой не достанешь. Его нет в продаже.
Мое тело будто слилось с авто.
Клетки человека словно проникали в молекулы металла кузова и двигателя.
Педаль газа лежала прямо под подошвой правого ботинка — только нажми. Держу обороты выше среднего.
Я почувствовал, что у меня замерзли ноги. Это пройдет.
Сцепление выжато наполовину.
Судья взмахнул флагом. Старт! Поехали!
Мой «бархатный» старт получился идеальным! Очень сложно найти такое положение педалей, которое обеспечит мощную стартовую тягу без пробуксовки.
Копейка под номером «37» уверенно набирает скорость. На душе тепло, возбуждение нервной системы откликается чем-то похожим на нарастающую эйфорию.
Будто мне предстоит впервые испытать что-то очень хорошее.