Скорость. Назад в СССР 3
Шрифт:
Но одно я мог сказать точно — я ни о чем не жалел и не жалею.
Глава 26
Следующие два часа были самыми яркими и одновременно самыми странными в жизни. В темноте воображение смешалось с реальностью.
Ольга умыкнула из «Узбекистана» бутылку сухого шампанского, которое мы пили по очереди из горла.
Я не очень понимал, кто прижимался ко мне всем телом: Саша, Настя или Ольга? Вряд ли мне захочется рассказать кому-нибудь больше о том
Но одно я мог сказать точно: я ни о чем не жалел и не жалею.
Меня готовили на роль затирщиков. Соревнования должны были пройти на ипподроме.
Ипподромные гонки — это особый вид кольца.
— На кольцевых гонках на ипподроме ест только два типа гонщиков: те, кто уже разбился, и те, кто разобьется, — разъяснял нам Костя на инструктаже, оглядывая нас, слушающих его.
— Ну хорошо, и третий тип тоже: те, уверен, что с ним этого никогда не случится, но это всё равно случится. И говорю не о мелких притирках и «поцелуях», серьезных авариях. Это понятно?
Слушатели кивают.
Костя учит, как себя вести после серьезной аварии.
— Ваша задача затирать так, чтобы ваша машина не теряла ходовых качеств. Если после аварии машина не может ехать, то вам не стоит сразу же покидать ее. Собьют на хрен, как не хрен делать.
В моменты, когда он хотел рассказать, что-то важное, он поднимал вверх указательный палец.
— Подождите, пока мимо вас не проедет весь рой остальных гонщиков, который называется «пелотоном». Если же горите, то выбирайтесь, как можно быстрее. Ну это вы и так знаете. Если кто-то не гонял по кольцу на ипподроме, то знайте, здесь все по-другому.
Он оглядел присутвующих.
— Начнем с того, что на Московском ипподроме все повороты левые, плюс два прямых участка. Так как все повороты в одну сторону, то некоторые спортсмены обычно изменяют развал левого переднего колеса. Для того чтобы хорошо входить в поворот. Но за комфортный поворот нужно платить. Чем? Кто скажет?
— Менее стабильным поведением автомобиля на прямой, — ответил один из ребят.
— Верно! А это, в свою очередь, значит… Кто скажет? Каменев?
— Это значит, что нам нужно атаковать такие машины на прямых. Их легче всего выкинуть в занос на прямой.
— Молодец, соображаешь! Каменев, а если наоборот? Если у машины штатный развал?
— Если у машины штатный развал, то мы должны с ней работать в повороте.
— Вот! Все верно!
Зимняя трасса на ипподроме имеет свои уникальные особенности.
В этих соревнованиях очень важен правильный старт. Лед — покрытие с минимальным коэффициентом сцепления.
Поэтому гонщик идет на переделе между газом и пробуксовкой.
Грань очень тонкая. Сорвался в пробуксовку — проиграл. Но тот, кто умеет «цепляться шипом»,ездит по льду как по асфальту.
Хороший старт
Именно на старте выигрываются большинство заездов. Ведь ушедший первым получает колоссальное преимущество.
Ему не мешают входить в вираж по наиболее выгодной траектории, он прекрасно видит трассу перед собой и преследователя в зеркале.
Машины могут разгоняться до ста тридцати, ста сорока на прямой. На близкой к этой скорости входят в поворот.
Ледяная пыль, поднятая колесами идущих впереди соперников, застилает обзор, забивает воздушный фильтр.
Мощность движка катастрофически падает именно в тот момент, когда она очень нужна — на выходе из виража.
Когда рой входит в поворот, то гонщик ничего толком не видит.
— И как ездить?
— Ваше дело не дать уйти на старте вперед ненужному нам номеру. Объекту. Вы будете его знать заранее. Перед стартом вам нужно понять, какая у него ситуация с развалом. А дальше вам нужно просто не мешать друг другу. Вы же не собираетесь побеждать. От вас не требуется геройства. Доедете на ощупь.
По правилам гонщики делятся на группы. В каждом заезде судьи начисляют очки в зависимости от финишной позиции. По итогам трех заездов по очкам определяются победители.
Наше дело грамотно не дать вырваться вперед настоящим фаворитам, чтобы победила «темная лошадка», назначенная синдикатом.
Костя рассказывал и объяснял технику столкновений. В арсенале гонщиков, работающих на синдикат, существовало множество ухищрений, позволяющих незаметно «выбить из колеи» неугодных.
Я всей душой ненавидел эту систему. Но был вынужден демонстрировать свою преданность и благонадежность, для выполнения своего плана.
Перед тем как принять предложение Адъютанта, я все же связался с Колобановым из КГБ, который вместе со своим водителем вербовал меня на ее даче и договорился о встрече.
Колобанов прислал на встречу Комиссарова, мы прошлись с ним по набережной Москвы-Реки возле Дома Художника.
Я наотрез отказался становиться сексотом, но пообещал им сдать всю структуру синдиката.
Мое предложение было встречено холодным молчанием, но и в подвалы Лубянки меня никто не поволок и не стал заставлять подписывать бумаги.
По-моему, они не ожидали от меня такого хода и вообще не рассчитывали на то, что я знаю о существовании синдиката.
Или сделали вид, что не знали.
Мы договорились, что я буду писать дневник и раз в месяц передавать информацию.
Главная цель — руководство синдиката.
Пока я не приблизился к выполнению поставленной задачи — узнать, кто возглавляет банду. Но имел неплохие шансы.
Часть информации мне давала Ольга, часть я узнавал, слыша разговоры между моими подельниками, гонщиками и механиками звена, возглавляемого Костей.