«Скорпион» нападает первым
Шрифт:
– Скоро там?! – недовольно произнес бритоголовый. – Вечно ты изображаешь партийную дисциплину!
На этот раз Дима не стал препираться. Видимо, его сообщение было настолько важным, что он просто сознательно тянул время, создавая искусственное напряжение.
– Сегодня встречался с куратором, – наконец вымолвил он срывающимся от волнения голосом, – нам поручено конкретное задание.
– Какое?! – в один голос спросили Альфред и Артем.
– Теракт!
– Дело! – воскликнул бритоголовый. – Где?! Когда?!
– Какой еще теракт?! – вскочил с тахты пухлолицый парень. –
– Да в своем он уме, в своем… – Альфред презрительно взглянул на пухлого. – Ты же в прошлый раз голосовал?..
– Голосовал, – упавшим голосом подтвердил Артем, – но я не ожидал, что все произойдет так быстро.
– Не ожидал он! Скажи, перебздел!
– Кончайте вы пререкаться, – одернул товарищей по партии Дима. – Дайте досказать до конца. Так вот. Речь идет о вполне реальном взрыве. И хочу тебя успокоить, Артем, никакой опасности для человеческих жизней он, в общем-то, не представляет.
– Что это за взрыв такой безопасный? – насмешливо спросил бритоголовый.
– Взрыв как взрыв. Эквивалентный ста граммам тротила, как нынче выражаются в программах криминальных новостей. Только место такое, где народу болтается не особенно много.
– Что же это за место такое, – не отставал Альфред.
– Кладбище!
– Чего?!
– Я же ясно сказал: кладбище. Ваганьковское, между прочим.
– Ты, может, хочешь взорвать памятник своему кумиру Высоцкому, – засмеялся Артем.
– Погодите хохотать, дайте я все расскажу от начала до конца. Сегодня утром встретился с куратором. Поведал о ваших настроениях.
– Каких настроениях? – поинтересовался Артем.
– Попрошу не перебивать, товарищ! Говорю: ребята требуют настоящего задания. Она заявила, что и сама думала над этим, мол, «товарищи теряют веру в правое дело, киснут без конкретной работы, так недалеко и до оппортунизма» – ее слова. Поэтому, говорит, «руководство решило проверить вас на конкретной работе». И перешла к сути дела. На Ваганьковском открыта небольшая часовенка, посвященная Великой княгине Елизавете Федоровне, расстрелянной большевиками в восемнадцатом году где-то на Урале. Она, эта самая княгиня, чуть ли не великомученица, монахиня, ну и прочая чепуха. Короче, монархисты решили увековечить ее память. А поскольку наша задача бороться с любыми формами проявления реакции, в том числе и с монархизмом, взрыв часовни и будет проявлением такой борьбы.
– Не понимаю, – задумчиво произнес Альфред, – при чем тут какая-то часовня? Ну взорвем мы ее, а дальше что? Глупости!
– Действительно, – поддержал своего антагониста Артем, – что дальше?
– Позвоним в редакцию «Московского комсомольца» и сообщим: «ответственность за теракт берет на себя «Рабоче-крестьянская Красная Армия»…
– И нас тут же вычисляют и арестовывают, – закончил за Диму Артем.
– Да погоди ты со словом «арестовывают». – досадливо заметил бритоголовый, – вечно вы, евреи, паникуете раньше времени. Про арест другой разговор. Ты толком объясни, зачем взрывать часовню?
– Неужели ты не понимаешь?! Не нужно прикидываться. Нам наконец-то поручили конкретное дело, и вот начинается… Зачем? Для чего? Поменьше рассуждай, товарищ!
– Как
– Так ты отказываешься?
– Ничего я не оказываюсь.
– Тогда как же понимать твои речи?
– А так! Я думал, нам поручат настоящее дело. Прикончить там какого банкира, продажного политика… Взорвать штаб-квартиру сионистов. Тут я не против, но православный храм?..
– Это не настоящий храм, это маленькая часовенка, там два человека с трудом разместятся.
– Какая разница! Все равно святое место.
– Я присоединяюсь к товарищу, – неожиданно заявил Артем, – часовню взрывать я не намерен.
– Так, – протянул Дима, – так… А вы подумали, что таким образом нас проверяют? Вспомни случай с эсером, который отказался кинуть бомбу в карету, поскольку в ней, кроме намеченной жертвы, ехали дети. И что? Борьба есть борьба! Если мы начнем разбираться и дискутировать, о какой партийной дисциплине можно вести речь? Есть приказ – его нужно выполнить.
– А если мы откажемся? – спросил Артем.
Дима помолчал, потом закурил новую сигарету, с легкой насмешкой оглядел соратников.
– Надо думать, реакция будет адекватной.
– То есть? – подался вперед Альфред.
– Кончай непонятливым прикидываться. Все ты понимаешь. Синагогу он взорвать хочет, а православную церковь не хочет. А скажи я, что нужно взорвать синагогу, ты бы тоже что-нибудь придумал. Просто боишься.
– Я боюсь?!
– Ты, именно ты! Поэтому и придумываешь разную хреновину. И уж больно активно изображаешь яростного антисемита. Слишком активно. Перегибаешь палку. И я вот что придумал. А может, ты из этих?
– Из каких этих?
– Стукач!
– Я – стукач?!!
– Можешь не разоряться. Ты же сам рассказывал: всех твоих дружков скинов переловили, кое-кому дали срок, один ты оказался чистеньким. Почему? Напрашивается вывод, стучишь ментам или еще кому похуже.
– Да за такие слова я!.. – Альфред кинулся на Диму, но неожиданно получил сильный удар в пах и сел на пол.
– Уй! – взвыл он. – Уй! Уй! Уй!
– Короче, – твердо сказал Дима, – нужно выполнить задание!
Артем с изумлением посмотрел на своего друга, он не ждал от Димы такой прыти. А с виду – интеллигентик.
– За что ты меня вырубил, – ныл на ходу бритоголовый, – почему называешь меня стукачом? Какие у тебя основания?
– Кончай базар, – жестко сказал Дима, – сегодня же выполняем задание… Вечером… Когда там никого не будет.
– На Ваганьковском все время толпится народ, – осторожно заметил Артем, – на могилах Высоцкого, Есенина… Часовня, кажется, находится недалеко от церкви, прямо у входа…
– Ночью, я же сказал ночью!
– Идиотизм, – хмуро произнес Альфред, поднимаясь с пола. – Ты прав, товарищ, что врезал мне. Тысячу раз прав! Малодушие… Начинаешь расслабляться: «Как? Зачем?» И все идет коту под хвост. А в остальном ты ошибаешься. Я не стукач! И готов это доказать. Раз надо, значит, надо. Когда?