Скошенная трава [СИ]
Шрифт:
— Когда? — Глеб взял велосипед за раму и начал шагать через пути, кое-где заваленные обломками эстакады.
— Перед выходом. И на каком языке вы говорите?
— А-а. На турецком. Однажды захотелось проверить правильность своего предположения касательно ее национальности.
— А спросить?
— А если бы соврала?
— Айка не врет!
— Ну, не сказала бы… А мне интересно.
— Откуда ты знаешь турецкий?
— Вырос в Крыму. Там тоже живут турки. Дружил. Учился.
— О чем ты с
— О любви!
— Врешь!
— Зачем спрашиваешь, если не веришь?
— Как ты к ней относишься… черт…
— Что?
— Ногу подвернул. — Степа остановился и растер ногу. — Норм. Пошли.
Они снова подхватили велосипеды. И минут через двадцать уже стояли на более-менее ровном асфальте.
— Поехали?
— Может, фонари выключим?
— Нет, я бойцам сообщил, что едем. Стрелять не будут. Да тут и недалеко, километра четыре — пять.
Они сели на велосипеды и поехали рядом. Асфальт хоть и потрескался, и из разломов торчала трава, все-таки можно было ехать спокойно.
— Глеб, — снова начал Степан прерванный разговор, — мне Айка очень нравится. Если в нашей жизни все устроится, я женюсь на ней.
— Мне велосипед тоже нравится. Но это не значит, что я буду ездить на нем всю жизнь. Она хоть раз говорила тебе о своих чувствах?
— Нет, ей просто не до того. Но если все выгорит…
— Вот когда выгорит, ты с ней и поговоришь.
— А зачем ты говоришь с ней по-турецки?
— Это язык ее отца. Ее второй родной язык. Ей приятно говорить на нем.
— А-а…
— А если ты хочешь связать с этой девушкой свою судьбу, то не прижимайся к Татьяне.
— Так она сама… жмется!
— Я предупредил.
— Да ладно, Айка умная!
— Тогда не надо делать из нее дуру.
Они подъехали к бывшему Хлебниковскому мосту. От широкой и длинной эстакады остались сиротливо стоящие в воде опоры и огромные куски бетона, хаотично рассыпанные в воде. Оставив велосипеды в кустиках, они спустились вниз. Степа свистнул. От большого дерева отделилась фигура в черном.
— Степ, Глеб?
— Да, Макс, мы.
— Пошли.
Ступая за Максом в след, они спустились к воде.
— Здесь — трос. Два — для рук, один — для ног. Справитесь? С той стороны, как поднимитесь, справа, стоит аппарат. Зажигание автоматическое. Управление — рычаги. Есть ночное видение. Разберетесь, не сложно. Удачи!
Макс растворился в черноте прибрежных кустов.
— Я — первый. — Сказал Глеб. — Перейду, свистну.
Он нащупал руками верхние тросы. Потом поставил ноги. Одну — прямо, другую — боком. Выключил фонарь, привыкая к ночной картинке.
— И тебе советую выключить. Так виднее. Свистеть не буду, моргну фонарем. Все, я пошел.
И Глеб легко заскользил по качающемуся тросу, перебирая руками. Степан положил руку на один из них.
— Штаны не намочил? — поинтересовался Глеб.
— Нет! — с вызовом ответил Степа.
— А меня вот всего обрызгало каким-то порывом ветра! — пожаловался тот. — Даже рубаха мокрая.
Степка усмехнулся: — Мне повезло!
— Тогда идем.
И они начали подниматься вверх, оставляя позади темные радиоактивные воды канала им. Москвы.
Сто метров по старой дороге и они снова вышли на асфальт.
— Видишь, где аппарат?
Оба завертели головами по сторонам и скоро обнаружили темный прямоугольник, наполовину съехавший в кусты.
— Лезем! — Глеб прыгнул на черную броню БТРа, и включил фонарик. Немного повозившись, открыл крышку люка и махнул Степке рукой: — Прыгай ко мне!
Сам же подтянул ноги и скользнул внутрь. И скоро оттуда потусторонним огнем вспыхнул красноватый свет приборов. Степан последовал за Глебом, прикрывая за собой люк.
— Забрался? Молодец, присаживайся! — Глеб щелкнул переключателями и нажал на кнопку пуска. Мотор зарычал с пол оборота. Степка поднял большой палец. Глеб повозил пальцем по сенсорной панели, выстраивая маршрут. Потом включил инфракрасный прибор ночного видения и взялся за рукоятки.
— Поехали?
— Вперед!
Мотор плавно набрал обороты, Глеб повернул рукоять. Гусеничная машина легко развернулась на месте и выползла из кустов на асфальт, а потом, ускоряя ход, поехала по шоссе, подминая юные деревца и легко перескакивая ямы.
— Едем! — радостно заорал Степан.
Глеб кивнул головой. Они ехали в Дмитров.
— Ай! А мы отсюда уедем?
— Не знаю, малыш, как получится.
— Это папа делает так, чтобы получилось?
— Да. И Степа. А мы должны им помогать.
— Как?
— Не приставать с глупыми вопросами и болтаться под ногами. Это к вам, братцы-кролики, относится.
— А мы к кому-то пристаем?
— Мы вообще рюкзаки собираем! И даже есть не требуем!
— Еще не заработал.
— Ты это моему животу скажи! Знаешь, как он булькает! Хочет чего-нибудь переварить, а нечего!
— А там, куда мы поедем, небо голубое?
— Не знаю, Полли.
— А лошадки там есть?
— Не знаю, Бель.
— А море там теплое? В нем купаться можно или тоже радиация плавает?