Скотч и немного обиды

Natali

Волдеморт хмыкнул снова и потянул на себя тяжелую дверь. Будет забавно, если любовники внутри уже дошли до определенной стадии, и заметят его прямо в процессе. Настроение резко улучшилось и даже голова, казалось, перестала болеть так сильно.

Дверь распахнулась бесшумно, и Лорду, застывшему от изумления на пороге, открылась сногсшибательная по своей бесстыдности картина. В центре библиотеки на узком стуле с высокой спинкой устроился полностью одетый Люциус Малфой. На его колене, откинувшись на плечо, полусидел темноволосый юноша в распахнутой школьной мантии. Голова его, с прикрытыми от наслаждения глазами, покоилась на плече блондина, розовые губы приоткрылись, и из них

вылетали именно те, привлекшие Волдеморта звуки. Красно-желтый гриффиндорский галстук сбился на бок, белоснежная рубашка задралась почти на шею, и правая рука Люциуса по-хозяйски поглаживала обнаженную смуглую грудь, поигрывая соском с небольшим серебристым колечком. Второй рукой хозяин поместья ловко расстегнул ширинку форменных школьных брюк и высвободил из скромных трусиков вполне приятных размеров напряженный член.

– Люциус, вот ты где! А я все гадаю, куда скрылся хозяин дома, бросив супругу и гостей, – Волдеморт подошел ближе к развлекающейся парочке и смерил Гарри изучающим взглядом: – Ну-ка, что у нас тут? Похож, похож. Только глазки какие-то испуганные. Поттер посмелее будет. А послушать Северуса, так вообще наглец, каких свет не видывал.

Гарри, сидевший на коленях Малфоя, с ужасом смотрел на Темного Лорда, ожидая, что вот прямо сейчас его и настигнет Авада. Единственное, что несколько успокаивало – Люциус даже не вздрогнул и как ни в чем не бывало продолжал поглаживать его член. А потом наклонился и, прикусив мочку уха, потянул любовника на себя, заставляя снова встретиться взглядом с Волдемортом. А отпустив, впился поцелуем в плечо, довольно сильно прикусив кожу.

– Оборотное? Или чары? – Темный Лорд ухватил Гарри за подбородок и повернул лицо сначала в одну сторону, потом в другую. Поттер до боли закусил щеку, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Хотелось одновременно зажмуриться от ужаса и яростно вцепиться зубами в бледную мерзкую руку. Гарри ее, правда, не видел, упорно глядя в глаза своего врага, но чувствовал, как неожиданно теплые и мягкие пальцы гладят щеку, скулу, неспешно очерчивают линию подбородка.

– А Поттер ничего, смазливенький, – хмыкнул Лорд, ведя рукой по шее затаившего дыхание юноши. – И фигурка неплохая. Забавно… Расстегни это, – он потянул воротник рубашки, окончательно распуская измятый галстук.

Люциус принялся неспешно расстегивать одну пуговицу за другой, их и было-то всего восемь штук, так что времени понадобилось немного. Осознал же Поттер его действия только тогда, когда теплые руки развели полы рубашки и прошлись по его торсу.

– Да, ради такого стоило сбежать с бала. Мило, очень мило, – Волдеморт провел ладонями по его бокам, животу. Гарри заворожено наблюдал за тем, как в темно-вишневых глазах разгорается огонек похоти. Ему было страшно, и от этого страха он еще острее чувствовал каждое прикосновение. Вот коротко остриженные ногти царапнули кожу рядом с проколотым соском, вот два пальца сжали его, сминая, выкручивая – сильно, больно. Сладко. Вот Люциус, намотав на палец его отросшие волосы, потянул голову назад, снова впиваясь зубами в ухо и при этом не переставая ласкать ничуть не опавший член.

– Отзывчивый мальчик, – Волдеморт склонился, целуя юношу в выгнутую шею, услужливо подставленную Люциусом – Малфою была известна его маленькая слабость именно к этой части тела. Ладони Лорда скользнули по стройному телу вниз, пробрались под пояс расстегнутых брюк и легли на ягодицы юноши, приподнимая его над коленями Люциуса. Пара движений, и брюки улетели куда-то в сторону, а в обнаженное бедро уперся возбужденный член, прикрытый лишь тонкой тканью мантии.

– Ох, – вздох Гарри был заглушен поцелуем. Таким ласковым, таким сладким.

И только осознание того, что его целует не кто-то, а сам Лорд Волдеморт, мешало полностью раствориться в ощущениях и поддастся требовательным ласкам, прикосновению настойчивых губ.

– А-ах! – он почувствовал, что его подхватили на руки и несут куда-то вглубь библиотеки. Книжные полки вокруг качнулись, и Гарри рефлекторно обнял шею Волдеморта. Было страшно – вдруг уронит – и одновременно очень непривычно и приятно. Плечи у Самого Страшного Темного мага оказались широкими, руки сильными, а тело, к которому непроизвольно прижался гриффиндорец, – довольно приятным на ощупь, хотя мантия, конечно, мешала…

«О чем я думаю, – мысленно пнул себя гриффиндорец, – он же сейчас завалит меня на ближайший диван и отымеет, как уличную проститутку. Он же принял меня за любовника Люциуса. То есть, я и в самом деле любовник … Но я же не только, я…»

В этот момент его ягодицы коснулись холодной полированной поверхности, и Гарри почувствовал, что его усаживают на что-то плоское, широкое… даже не усаживают, а укладывают, попутно сдвигая дальше, на колючее сукно, одновременно раздвигая ноги.

«Вот, точно. Трахнут на письменном столе… – чернильница и какие-то стеклянные безделушки полетели на пол, сброшенные нетерпеливым движением Волдеморта. – Как… как… А потом он поймет, что это не оборотное зелье, а я, настоящий я, и…»

Гарри перепугался настолько, что всхлипнул в плечо мужчины, все еще наполовину удерживающего его на руках. Возбуждение спало, паникующий мозг вырабатывал все более ужасные и унизительные фантазии. Вот Том имеет его прямо здесь, на столе, а потом ставит на колени и насилует его рот, проникая огромным членом так глубоко, что становится нечем дышать. А вот он понимает, что Поттер настоящий, и отдает его на потеху своим Пожирателям. Или не Пожирателям. И, стоя в черной мантии в дверях камеры пыток, наблюдает, как пленника используют сразу трое… нет, четверо мужчин. Гарри не знал, сколько насильников может выдержать человеческое тело одновременно, но был уверен, что быстро умереть ему не дадут. Или самое худшее: Волдеморт оставит его себе, превратит в покорную игрушку, закроет в подвале, прикрутит цепями к каменным стенам и будет развлекаться, охаживая разными плетками и кнутами. На этой мысли возбуждение Гарри не просто вернулось, а достигло практически пика. Гриффиндорец заерзал, пытаясь то ли вырваться из рук Темного мага, то ли наоборот прижаться к нему сильнее.

– Тш-ш, – голос Люциуса раздался прямо над ухом, – все будет хорошо, тебе понравится.

– Не надо… – прошептал гриффиндорец, чувствуя, как чужие ладони раздвигают его колени еще шире, медленно поглаживают внутренние стороны бедер, приближаясь к паху. Сердце заколотилось быстро-быстро, аж зазвенело в ушах, мышцы живота заныли от сладкого ужаса, член напрягся до боли. – П-пожалуйста… я…

– Ну что ты, глупенький, – хмыкнул Лорд, по-хозяйски поощряющее похлопывая его по бедру. Он наклонился и жарко поцеловал Гарри в живот. Юноша ахнул, непроизвольно выгибаясь и запрокидывая голову. Это было… было… восхитительно.

– Не стесняйся, – шептал ему тем временем Люциус. – Ты ему нравишься. Я же знаю, как тебе этого хочется. Каким ты можешь быть. Соблазни его, отдай себя ему, и он станет твоим. Как я, как Драко. Тебя невозможно оставить, от тебя невозможно отказаться…

Гарри приоткрыл помутневшие от возбуждения глаза, встречаясь взглядом с блондином:

– Правда?

– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

– Нет, – шепнул он в ответ, чувствуя, как губы Волдеморта обхватывают его член. – Ох, Мерлин!