Скованные одной цепью
Шрифт:
Отработанную капельницу несу в мусорку. В это время раздаётся трель дверного звонка. «Полиция или злой сосед», — думаю я хмуро и подхожу к двери. Смотрю на монитор видеокамеры, которая установлена на лестничной площадке.
Мамуля? А ей-то, что надо?
Но не впустить родительницу не могу. Я вообще-то хороший сын и свою мамулю люблю, хотя она иногда и бывает вредной. Но она же женщина, а они все немного ведьмы…
Открываю дверь, приготовившись к её: «Сына, ты с ума сошёл?! А ну, верни Волкову в Магрос!»
— Привет, — неожиданно добродушно улыбается она.
— Привет, — удивлённо
— Ну, как она? — с неподдельной тревогой спрашивает мама.
— Спит, — с беспокойством отвечаю, уже приготовившись занять оборону у двери спальни.
— Пустишь к ней?
— Нет, — загораживаю проход. — Вдруг ты на неё опять пауков кинешь.
— Нет, сегодня я пауков не принесла, — улыбается родительница. — Но у меня таки есть кое-что для неё.
Она загадочно подмигивает, а я гулко сглатываю. Даже боюсь предположить, о какого рода подарке для Волковой идёт речь.
— Это один из образцов, который я нашла в лаборатории шахты, — она достаёт из сумочки небольшой синий кристалл и протягивает его на ладони. — Я провела несколько опытов. Так вот, энергия этого камня усиливает магию природных.
— Мам, — перебиваю я её, качая головой. — С помощью такого камня Алёна потеряла свой поток.
— Да дослушай ты уже! — возмущается она. — Дай мне сказать. Не перебивай. Я с Клавдием сейчас работаю. По секрету тебе скажу, что с помощью кристалла Райса мы разбудили его источник. Он пока слаб, всего 5%, но он не мёртв, как был раньше. А? Что скажешь?
— Повезло Кладу, — чешу я затылок.
— А Алёна, она может и спит, потому что источник опустел. Но не мог он высохнуть так сразу. Ведь есть надежда, что он ещё жив. А опыты показали, что слабую ниточку природной магии этот камень способен укрепить, понимаешь? Значит, надо попробовать его поддержать и укрепить. А уж потом всё зависит от тебя. Мне конкретно сказать, что ты должен сделать или сам догадаешься?
— То есть, думаешь, что кристалл поможет мне разбудить Алёну, а когда она проснётся, то тут же заняться с ней сексом? — скептически спрашиваю я, а сам себе отмечаю, что в штанах у меня полный штиль, никакого волнения. Всё моё волнение сейчас только о жизни моей любимой заразы.
— Именно, — довольно улыбается мамуля. — Причём с нежнейшими чувствами. И артефакт контрацепции сними, чтобы уж сразу наверняка с положительным результатом.
— Ты смеёшься сейчас? — недоверчиво кошусь я.
— Абсолютно серьёзно, сына, — действительно серьёзно отвечает мамуль.
— Помнится, ты была очень против моей связи с Алёной. Даже поругала нас с ней нарочно, — обвиняю я её. Ну не верится мне в эту резко проснувшуюся доброту.
— Я ошибалась, — вздыхает покаянно, — должна признать, что была не права. Прости. Теперь я знаю, что она хорошая девушка, что спасла кучу народа и даже пожертвовала собой. Теперь я думаю, что очень буду рада, если у вас с ней всё получится. И семья крепкая и детишки.
— То есть ты даже на внуков согласна?
— Конечно, и чем больше, тем лучше! — радуется моя мамуля.
— Так ты же бабушкой станешь, — хитро щурюсь я. — И они тебя при всём народе так и будут называть: «Ба-буш-ка»!
— Ну… м-м… пора уже менять статус на более высокий, — игриво
Я не выдерживаю и смеюсь, а потом обнимаю её. Всё-таки люблю свою мамулю, хоть она и вредная бывает местами.
Глава 29
Алексей
12 июня 2119 (23:25)
Приняв душ, укладываюсь в кровать, обняв Алёну. Васька где-то шебуршит под нашим одеялом, но он не мешает, и я позволяю ему спать с нами.
Как советовала мама, кладу синий кристалл на грудь моей спящей царевны. Теперь полежу рядом, наблюдая за ней, и что-нибудь расскажу, может быть услышит… Что бы такого веселого вспомнить, поднять, так сказать, боевой дух? А-а, вспомнил, прикольная история ещё со времён моей курсантской молодости.
Подпираю щеку ладонью, устроившись на боку, и начинаю рассказ:
«Когда учился в академии, на курсе так, …э-э-м… третьем, кажется, отправили нас на летнюю практику на вертолётный аэродром. Мы тогда только-только начинали осваивать пилотирование. Каждый курсант должен был налетать самостоятельно не меньше ста часов. И, естественно, практика пилотирования проходила в паре с другим курсантом, с которым, в ходе полёта, разделяли управление вертолётом. Ну вот… однажды утром, только солнце встало, подняли нас по тревоге.
У нашего капитана вообще было дикое чувство юмора и безграничная вредность. Он, зараза, знал, что мы давеча «гудели» до поросячьего визга, замачивали окончание курса. Шашлыки на природе, водочка с коньячком, ну и… э-м-м… всё такое…»
Хоть она и спит, и возможно, не слышит меня, но про интимные развлечения доблестных курсантов академии с женской половиной служащих аэродрома всё равно поостерегусь рассказывать. Легонько поглаживаю Алёну по щеке и продолжаю:
«Так вот, спали мы от силы часа четыре, а тут резко по тревоге нас подняли и отправили в очередной учебный полёт. Мне в пару Родион достался — тот ещё прохиндей, любитель глупых розыгрышей, самоволок и выпивки, а так же сочинитель всяческих неправдоподобных историй. Помню, он на той нашей вечеринке рассказывал, как на тракторе с подружкой от её папани удирал, когда тот застукал их на фермерском сеновале. Так вот, в его пьяном рассказе были такие фразы: «…запрыгнули в трактор, набрали скорость и летим по шоссе, а её папаня за нами на джипе…» Мы ещё все тогда ржали и переспрашивали: на какой скорости летели, на какой высоте? Хохотали над этим горе-донжуаном, аж до слёз.
Ну вот, так значит по вертолётам мы разбежались. Поднимаемся с Родионом в воздух, летим. Он стонет — сушняк у него и голова раскалывается с бодуна. Мне не лучше, мутит, в глазах двоится. Короче, кое-как мы набрали высоту и расслабились уже. В наушниках слышим голос диспетчера, сверяем заданное направление — всё путём, идём согласно маршрута. Но высота оказалась чуть ниже, чем надо. Плавно поднимаемся, обходим тучку, и тут, прикинь, вижу — трактор навстречу летит! Трактор, млять, на высоте 300 метров над землёй! Я охренел, тру глаза, не верю… Слышу, Родион трёхэтажную тираду выдаёт и божится, что в жизни больше пить не будет.