Скованный ночью
Шрифт:
Я поднес ко рту бутылку «Короны» и только тут понял, что она пуста.
Бобби спросил:
— Брат, так это место с красным небом и черными деревьями — то самое будущее твоей ма?
— Делакруа сказал, что это боковая ветка.
— Что это значит?
— Не знаю.
— А они знают?
— Похоже, что нет, — сказал я, нажимая на пульте кнопку «перемотка».
— Мне приходит на ум несколько мерзких мыслей.
— Коконы, — догадался я.
— Думаешь,
— Или «прошли» через него, как он выразился. Словно он дверь.
— Что бы это ни значило, что в лоб, что по лбу. Нам без разницы.
— Я думаю, что, если бы не было трупа, не было бы и коконов, — сказал я.
— А я думаю, что пора собирать рассерженных крестьян и идти на замок с факелами. — Тон Бобби был более серьезным, чем выбранные им слова.
Когда перемотка закончилась и прозвучал щелчок, я спросил:
— Можем ли мы взять на себя такую ответственность? Мы слишком мало знаем. Наверно, нужно кому-нибудь сообщить о коконах.
— Ты имеешь в виду полицию?
— Вроде того.
— Знаешь, что они сделают?
— Закрутят гайки, — сказал я. — Но это даст нам право взбунтоваться.
— Они не станут сжигать их. Возьмут образцы на пробу.
— Я уверен, что они примут меры предосторожности.
Бобби засмеялся.
Я засмеялся тоже, но в этом смехе было больше горечи, чем веселья.
— О’кей, свистни мне, когда начнется поход на замок. Но сначала Орсон и ребятишки. Потому что пожар помешает нам передвигаться по Уиверну.
Я вставил чистую кассету во вторую деку.
Бобби спросил:
— Хочешь сделать копию?
— Это не помешает. — Магнитофон заработал, и я обернулся к нему: — Ночью ты что-то сказал.
— Думаешь, я помню всю чушь, которую несу?
— Это было на кухне бунгало, рядом с трупом Делакруа.
— Там слишком воняло.
— Ты что-то услышал. Поднял глаза и посмотрел на коконы.
— И сказал: «Должно быть, это у меня в голове».
— Правильно. Но когда я спросил, что ты слышал, ты ответил: «Самого себя». Что ты имел в виду?
Бобби допил пиво, остававшееся в его бутылке.
— Ты положил кассету в карман. Мы собирались уходить. И тут мне показалось, что кто-то сказал: «Стой».
— Кто-то?
— Сразу несколько человек. Они сказали хором: «Стой, стой, стой».
— Моррис Уильямс и группа «Зодиаки».
— Ты мог бы быть диджеем на «Кей-Бей». Но потом я сообразил… что все они были моим голосом.
— Твоим?
— Это трудно объяснить, брат.
— Наверно.
— Я слышал их секунд восемь-десять. И даже позже… Чувствовал, что они еще говорят, но уже тише.
— Подсознание?
— Может быть. От этого мурашки по телу бегут.
— И что еще они говорили?
— Ну,
— Только «стой, стой, стой», — сказал я. — Как закольцованная лента.
— Нет, скорее как настоящие голоса по радио. Сначала я подумал, что они раздаются… откуда-то из бунгало.
— Ты поднял фонарь и осветил потолок, — напомнил я. — Коконы.
В глазах Бобби отражался слабый свет лампочки, горевшей внутри магнитофона. Он не отводил взгляда, но молчал.
Я тяжело вздохнул.
— Мне кое-что пришло в голову. После того как я позвонил тебе из Мертвого Города, мне стало неуютно под открытым небом. Поэтому, прежде чем позвонить Саше, я решил зайти в бунгало, где я не буду так на виду.
— И из всех домов выбрал именно этот? С телом Делакруа на кухне. И коконами.
— Вот об этом я и думаю, — сказал я.
— Ты тоже услышал голоса? Типа «входи, Крис, входи, садись, будь как дома, скоро мы вылупимся, входи, присоединяйся к компании»?
— Никаких голосов, — сказал я. — По крайней мере, тех, о которых я догадывался бы. Но едва ли я выбрал этот дом по чистой случайности. Может быть, что-то заставило меня войти именно в него, а не в дом по соседству.
— Психический вудуизм?
— Или песня сирены, которая заставляет неосторожных моряков бросаться в море.
— Это не сирены, а червяки в коконах.
— Откуда мы знаем, что там червяки?
— Уж, во всяком случае, не щенята.
— Я думаю, мы пришли в это бунгало как раз вовремя.
Бобби немного помолчал, а потом сказал:
— Такая мразь может заставить забыть о веселье весь мир.
— Ага. Я начинаю чувствовать, что мне место в школе для дураков.
Дублирование закончилось. Я положил копию на столик для записи нот, взял перьевую ручку и спросил:
— Как лучше всего назвать симпатичную песенку в стиле «нео-Баффетт»?
— «Нео-Баффетт»?
— Ее только что написала Саша. В стиле Джимми Баффетта. Южное бахвальство, беспечный взгляд на жизнь, солнце, море — но с грустным концом и выводом о необходимости учитывать реальность.
— «Текила с бобами», — предложил он.
— Годится.
Я написал это название на ярлыке и сунул кассету в пустое гнездо полки, на которой Саша хранила свои композиции. Тут было несколько десятков таких кассет.
— Брат, — сказал Бобби, — если понадобится, ты отрубишь мне голову?
— С удовольствием.
— Тогда подожди, пока я не попрошу.
— Конечно. А ты мне?
— Только скажи. Чик — и готово.
— Пока что я чувствую трепет только в животе.
— Думаю, что в данных обстоятельствах это нормально.