Скрипач не нужен?
Шрифт:
– Олежек, по моим расчетам, у тебя было достаточно времени, чтобы придти в себя, – деловито сказала Елизавета Романовна, – и ты можешь ненадолго отвлечься от своих переживаний, чтобы меня навестить.
– Боже, – простонал Олег. – Разумеется, Эля тебе позвонила!
– Разумеется, – спокойно подтвердила мама. – Сразу же, после разговора с тобой. Так ты приедешь или лучше я к тебе?
– Э-э, пожалуй, я сам подъеду, – пробормотал Олег, оглядевшись вокруг. Нет, в эту затянутую пылью берлогу
– Я надеюсь, ты не опустился до вульгарного пьянства? – в твердом голосе Елизаветы Романовны мелькнула нотка неуверенности.
– Ну что ты, мама, – поморщился Олег, – ты же знаешь, это не мой стиль. Просто выпал в осадок на время. Сейчас приведу себя в порядок, душ приму и к тебе. Часа через два буду.
– Хорошо, – сказала она и, не прощаясь, повесила трубку.
Олег посидел еще минут пять, глядя в потолок, потом тяжело вздохнул и заставил себя подняться. Посмотрел на себя в зеркало, поскреб заросший щетиной подбородок:
– М-да-а, красавец, ничего не скажешь.
Впрочем, давно известно, что горячая вода, мыло и бритва могут сделать чудеса – человек, который через час вышел из квартиры Олега Тернова и аккуратно запер за собой дверь, выглядел вполне цивилизованно. К маме он приехал на пятнадцать минут раньше, чем обещал.
– Здравствуй, дорогой, – Елизавета Романовна быстро поцеловала его в щеку и тут же отступила назад, внимательно разглядывая. – Похудел. Опять сидел на диете из чипсов?
– Грешен, – Олег принюхался. – Но я так понимаю, что ты намерена меня немного подкормить? Чем пахнет?
– Картофельные оладьи и мясо с яблоками и орехами. Пошли на кухню.
– Я тебе вырезки из Саратовских газет привез, – сказал Олег, послушно проходя следом за ней на маленькую опрятную кухоньку.
– Положи на холодильник. Что-нибудь интересное там есть?
– Нет. Все, как обычно. Виртуозный смычок, необычная интерпретация Сен-Санса… – он пожал плечами, – ничего нового.
– А что, она действительно была такая необычная? – деревянная лопаточка, которой Елизавета Романовна накладывала мясо в тарелку, замерла в воздухе.
– Разве тебе Эля в подробностях не доложила? – с удовольствием съязвил Олег.
– У нее этот пункт как-то невнятно прозвучал. Мне показалось, что она сама не знает, как к этому относится.
– Да ладно, сыграл и сыграл, – Олегу совсем не хотелось обсуждать тот концерт. – Ты мне мясо отдашь, или так и будешь в руках держать? Подразнить меня решила?
– Ха, хорошая мысль, – противореча своим словам, Елизавета Романовна поставила перед сыном тарелку. – Связать тебе руки за спиной, и еду на стол выставить, так, чтобы ты ни в коем случае не дотянулся.
– Это будет утонченная пытка, – он торопливо запихнул в рот кусок мяса и заел оладушком. Прожевал
– И скажи только, что ты их не заслужил, – с нежностью глядя на него, ответила мать.
– Вот интересно, как ты умудряешься так готовить, – сказал Олег через некоторое время, все еще увлеченно работая вилкой. – Вроде и есть совсем не хочется, а только сядешь за стол и оторваться не возможно. Уникальная способность! Кроме тебя, только Светлана… – Олег резко замолчал.
– Светлана, – кивнула Елизавета Романовна. – Эля не смогла вспомнить ее имени. И вообще, она не ожидала такого развития событий. Кстати, она разочарована.
– Ну да, в кои-то веки, ее планы подверглись корректировке, – усмехнулся Олег. – Ясно, что она разочарована. Мам, я наелся. Кофе сваришь?
– Да-да, конечно, – Елизавета Романовна поставила турку на огонь. – А ты готов поговорить об этой девочке?
– Да говорить, в общем-то, нечего. И она не девочка. Она взрослая замужняя женщина.
– Как это? – ахнула Елизавета Романовна.
– Ты не знаешь, как это бывает? Встречаются двое, влюбляются, потом женятся. Живут вместе…
– Олежка, перестань! Ты прекрасно понимаешь, что я спрашиваю о другом. Если она замужем, то причем здесь ты? Насколько я помню, ты всегда был очень осторожен в этих вопросах.
– Выходит, в этот раз не уберегся, – улыбка у Олега вышла немного кривоватой. – Знаешь, мам, никогда не верил, что бывает любовь с первого взгляда.
– А ее и не бывает, – уверенно ответила мать. – Симпатия может быть, заинтересованность… но любовь – это нечто большее, для этого нужно время.
– Вот-вот, и я так же всегда рассуждал. А потом увидел ее и сразу почувствовал это самое «нечто большее».
– Уж прямо так сразу? Да ее, наверное, и разглядеть трудно было в зале, среди зрителей, – вода закипела и Елизавета Романовна щедро сыпанула в турку размолотые зерна.
– Интересно, Эля хоть что-нибудь, забыла тебе сообщить? – поднял брови Олег, наблюдая, как мать ловко разливает кофе в небольшие фарфоровые чашечки.
– Не думаю. Ты же знаешь, она очень ответственно к тебе относится.
– Еще бы, я же ее кусок хлеба с маслом, – проворчал он, принимая свою чашку.
– Ты ее головная боль, причем постоянная! – судя по тону, Елизавета Романовна начала терять терпение. – И не переводи разговор на Элю, я спрашивала тебя об этой Светлане.
– Мама, она не «эта Светлана», – тихо поправил ее Олег. – Она – Светлана.
Мать секунду смотрела на него молча, потом кивнула:
– Хорошо. Я начинаю верить, что ты и правда разглядел ее в зале.
– Разглядел, не разглядел, какая разница? Главное, что я сразу почувствовал: это она.