Скрипачка
Шрифт:
38
Запищал домофон, и дверь плавно открылась. Ирка вошла в подъезд. Рыжая кудлатая консьержка привстала со своего кресла и тут же, узнав ее, уселась обратно. Бесшумно разъехались створки лифта, Ирка вошла в зеркальную кабину, нажала кнопку.
Виктор уже стоял на площадке, радостно улыбаясь. Прическа, как всегда, волосок к волоску, голубые, как южное небо, джинсы, жемчужно-серая футболка навыпуск. «Господи, как ему идет серый цвет и какой же он молодой!» — с отчаянной безнадежностью
— Почему ты не позвонила? — Виктор посторонился, пропуская ее в квартиру. Глаза его сияли. — Я бы заехал за тобой.
— Не беспокойся, я сегодня на машине. — Она шагнула в просторный коридор и остановилась у двери.
— Мы могли разминуться, я только что вошел. Ездил по делам. — Он положил руки сзади Ирке на плечи. — Как концерт?
— Хорошо. — На минуту ей пришло в голову, что не надо ничего делать, ни о чем говорить. Просто остаться, как всегда, ждать, пока все не кончится само собой, и будь что будет.
— Ужинать пойдем? — Светлые глаза Виктора смотрели на нее с обычной мягкостью, слегка беззащитно. — Я там одну вещь купил, ты наверняка не пробовала…
Она резко обернулась, высвобождаясь из его объятий.
— Мы сегодня не будем ужинать вместе, — сухо усмехнулась Ирка и отодвинулась, пресекая попытку Виктора помочь ей снять плащ.
— Почему? Ты торопишься?
— Да, я тороплюсь. Тороплюсь сказать тебе, что мне все известно.
— Ты о чем? — Он обезоруживающе улыбнулся.
— Я об инструментах, которые вывозятся с оркестром за рубеж.
Ей доставило удовольствие наблюдать, как мгновенно меняется его лицо, становясь из почти детского, чистого и просветленного холодным, спокойным и непроницаемым. В сущности, она этого и ожидала, ведь таким он и должен быть, настоящий Виктор Глотов. Тот, кто взял в свои руки осуществление идеи, придуманной Кретовым, кто разработал убийство, а может, даже лично сделал это. Кто не мог не знать о расправах над непослушными перевозчиками, кто набирал на компьютере устрашающие письма и распорядился свалить софит. Но и другой Виктор Глотов тоже существовал — в Иркиной памяти, в ее снах, и сейчас за новым обликом она все равно видела смутную тень старого.
— Я тебя не понимаю. — Виктор смотрел Ирке в глаза кристально чистым, ясным взглядом. — Ты чем-то расстроена. Разденься, пойдем в комнату, не в коридоре же разговаривать.
— Ты понимаешь. У меня есть веские доказательства, поэтому не стоит дальше притворяться.
— Какие доказательства? Ира, что ты такое говоришь?
— Нашли поддельный паспорт на «итальянца».
— Кто нашел?
— Неважно. Важно то, что он наверняка не единственный; что служивший вам Петя Саврасенков, на которого выписан этот паспорт, мертв, как мертв Кретов; что на головы много знавших девчонок упал софит. И еще вот это. — Ира вынула из кармана записку и показала ее Виктору, держа слегка на расстоянии, чтобы тот не вырвал листок у нее из рук.
Однако Глотов даже не шелохнулся и не предпринял
— Послушай, Ира! Мне сложно объяснить тебе, ты, конечно, не поверишь… Да, все так и есть. Вернее, сначала так было. А потом… — Он замялся, но лишь на секунду. — Потом все изменилось. Я имею в виду нас. Ты для меня важнее инструментов.
Ирка слушала молча, лишь губы ее кривила холодная усмешка.
— Я прошу тебя, пойдем в комнату. Нам нужно объясниться. — Он осторожно протянул руку, но Ирка дернулась в сторону:
— Спасибо! Я не хочу, чтобы и со мной произошел пресловутый несчастный случай. Сердечная недостаточность, удар током или что еще там у вас в арсенале?
— Ира! — Спокойствие сошло с его лица, сменившись ужасом и отчаянием. — Ты что?!
— Перестань, Витя, — устало проговорила она. — Ничего не выйдет. Ты не представляешь, на что способна обманутая женщина.
— Я не обманывал тебя. — Он опустил голову и сразу напомнил Ирке прогулявшего урок студента музучилища. Ей неудержимо захотелось провести рукой по его густым, светло-русым волосам, сначала взъерошив их от затылка ко лбу, а затем пригладить. Она судорожно прижала руку к плащу. — Я тебя люблю, — не поднимая глаз, просто сказал Виктор.
— Вот что. Я не желаю знать, как вы убили Кретова, и не хочу разбираться во всем остальном. У тебя есть максимум десять часов, потому что утром я иду к следователю. — Ирка открыла дверь, обернулась на Виктора и прибавила: — И еще. Хочу предупредить, если за это время со мной или кем-то другим что-нибудь случится, имей в виду — я оставила всю информацию надежным людям, и они прекрасно осведомлены о том, где я сейчас нахожусь. Прощай.
Хлопнула дверь. Глотов некоторое время постоял в прихожей молча и почти неподвижно. Потом повернулся и не спеша направился к находящемуся в комнате сейфу.
39
Молоденький милиционер при входе в прокуратуру смотрел на Альку с ненавистью и безнадегой.
— Сколько раз повторять тебе? Завтра приходи, с утра. Тебе пропуск выпишут, а так нельзя.
— Я до утра могу и не дожить, — мрачно ответила Алька.
— Да что с тобой станется? — зло рассмеялся дежурный. — Послушай, а может, ты сумасшедшая? Говорю русским языком: нет сейчас никого. На часы посмотри — без пяти одиннадцать! Думаешь, тут круглосуточно работают, что ли?
— Но кто-нибудь из начальства наверняка остался! Мне все равно к кому, только пусти. Я должна сказать им очень важное.
— Вот завтра и скажешь. Пропуск тебе закажут, пойдешь к следователю, с ним будешь разговаривать. А сейчас отваливай, пока я не рассердился окончательно!
— Я никуда не уйду! Завтра вы мне скажете, чтобы я через неделю приходила!
— Не скажем.
— Все равно я подожду. Понимаешь ты, что мне угрожают? Вот смотри. — Алька протянула парню записку.
— Ну и что? — хмыкнул тот. — Я таких сто штук могу сам себе написать.