Скрипка дьявола

Гелинек Йозеф

Несмотря на то что с первого взгляда не оставалось никаких сомнений в том, что Ларрасабаль не вернуть к жизни, инспектор все же хотел удостовериться в этом. У него не было с собой перчаток, и, чтобы не касаться тела, он, вытащив из кармана программку, свернул ее в трубку. Приставив один конец к груди жертвы, он приложил ухо к другому и убедился, что сердце не бьется. После этого Пердомо

достал из внутреннего кармана пиджака авторучку и с ее помощью обследовал правую руку жертвы, на большом пальце которой убийца сделал глубокий надрез, чтобы получить кровь, которую использовал как краску.

Тромбонистка и оба дирижера вслед за инспектором подошли к самому роялю и наблюдали за каждым движением Пердомо в почтительном молчании, словно внимательные ученики на занятиях по анатомии. Пердомо видел, что Элена Кальдерон поднесла руку ко рту, как бы пытаясь подавить ужас, вызванный этим жутким зрелищем. Рескальо, напротив, оставался вдалеке, в проходе, что было для Пердомо вполне понятно, поскольку он уже знал, что это жених жертвы.

Кроме крови, на правой руке были остатки какого-то красноватого вещества, которое Пердомо тотчас идентифицировал как канифоль. Грегорио сто раз говорил ему, что смычок любого скрипача всегда должен быть натерт канифолью, чтобы конский волос не соскальзывал со струн.

Заметив, что в зале нет драгоценной скрипки, принадлежавшей Ларрасабаль, инспектор спросил про нее у дирижеров. Элена Кальдерон, которой хотелось поскорее уйти с места преступления, сказала:

— Наверное, она в артистической Ане. Хотите, я схожу взгляну?

— Да, будьте добры, — ответил Пердомо. — И заодно проверьте, как там мой сын.

Тромбонистка ушла, а Пердомо наклонился, чтобы рассмотреть шею жертвы вблизи, и оставался в этом положении полминуты. Затем выпрямился и сообщил дирижерам:

— На шее нет странгуляционной борозды, и это говорит нам о том, как действовал убийца.

— Борозды? — удивленно переспросил Льедо.

— При удушении с помощью веревки или скользящей петли на шее всегда образуется борозда, но здесь я могу отметить только гематому с левой стороны. Значит, ее задушили руками. Судебный врач сумеет все точнее определить после вскрытия, — объяснил Пердомо, — но, поскольку на шее нет ни отметин от пальцев, ни следов ногтей, я склоняюсь к мысли, что ее задушили предплечьем.

— А что написано у нее на груди? Вам известно, что это значит? — спросил маэстро Агостини.

— Года два назад я бы ответил «нет». Но поскольку в нашей стране фанатиками-исламистами совершается все больше преступлений, мы, сотрудники отдела убийств, познакомились с Кораном.

— Скажите же нам, что там написано! — нетерпеливо воскликнул Льедо.

— Собственное имя Иблис, это одно из имен, которыми мусульмане называют дьявола.

Агостини тут же вспомнил встревоживший его разговор с Ане Ларрасабаль перед концертом и пересказал его инспектору.

— Существует множество имен дьявола, — ответил инспектор. — Ваал, голову которого вы видели на скрипке, ханаанского происхождения. Греки пользовались словом diabolos,

из него получился «дьявол», арабы употребляли слово iblis, происходящее от слова balasa, «безнадежный». В соответствии с Кораном, Аллах, создав Адама, приказал всем ангелам преклониться перед новым творением. Иблис отказался, поскольку был создан из огня, а не из глины, как человек, и считал себя выше. Тогда Аллах прогнал его, именно поэтому Иблис — Безнадежный, ведь он отвергнут Богом и винит человека в своем несчастье.

— Не знал, что мусульманский дьявол так похож на нашего, — заметил Агостини.

— Да, похож, вы верно сказали. Но не совсем такой же. Это не ангел, как Люцифер, а джинн, злой дух, созданный из огня. И он не пребывает в аду, как наш Сатана, потому что Аллах послал ему испытание, разрешив бродить по свету. Иблис воспользовался великодушием Аллаха, чтобы искушать людей греховными мыслями и фантасмагорическими иллюзиями. Хотя мусульмане верят, что в конце концов он неминуемо окажется в аду.

— Вы считаете, что преступление может быть связано с исламскими фундаменталистами? — испуганно спросил Агостини.

— Сейчас слишком рано выносить какое-либо суждение, — ответил полицейский.

— Но разве это убийство не может быть началом другой стратегии? — продолжил свою мысль итальянец. — До сих пор исламские террористы стремились убить как можно больше людей. Но поскольку благодаря принятым мерам безопасности им все труднее совершать новые теракты, возможно, теперь они пытаются привлечь к себе внимание путем выборочных убийств. Ане Ларрасабаль известна во всем мире, о ее убийстве будет сообщено в газетах и теленовостях всего мира.

— Могу вас заверить, что, как только прибудут мои коллеги из отдела убийств, мы обсудим с ними эту возможность.

— Скрипка всегда была связана с дьяволом, — вдруг сказал Льедо, который некоторое время не участвовал в разговоре. — Уже древние греки полагали, что каждое божество связано с каким-то инструментом. Например, примитивные флейты ассоциировались с Дионисом (в римской мифологии Бахус), Аристотель считал их безнравственными, потому что они приводили в возбуждение. Лира и кифара связаны с Аполлоном, богом солнца, поэтому им приписывалось целебное действие.

— А скрипка?

— Скрипка, инспектор, была изобретена только в шестнадцатом веке. Но она ведет свое происхождение от гораздо более древнего струнного инструмента, изобретенного арабами, rabalo, предшественника нашего рабеля.

— Похоже, вы знаете об этом инструменте все, — заметил Пердомо с нескрываемым восхищением.

— Да, я дирижер оркестра, но по профессии я скрипач, — объяснил Льедо, выпятив грудь. — В шестнадцатом веке крестьяне начали использовать скрипку во время танцев, которые деятели Контрреформации считали безнравственными и непристойными; с тех пор ее связывают с дьяволом. И истории об удивительном могуществе некоторых скрипачей начали распространяться задолго до Паганини.