Скриптер
Шрифт:
Не медля ни секунды, Дэн навел курсор на видимый в поле редакционного окна документ, на совсекретный приказ Верховного от 13 октября 1941 года, только что лишившийся подписи самого Хозяина, но не изменивший при этом своего опасного содержания.
«Окрасил» весь документ и нажал функцию «Очистить». Но «делитнуть» приказ таким простым – и обычно действенным – способом не удалось.
Логинов и к этому был готов. Он прошелся курсором по всему левому полю экрана – сверху вниз. Высветились – по мере прохода «десницы» – не менее десяти скрытых, но всплывающих при наведении на них курсором окон и табло. Это можно было назвать аналогом taskbar [64] .
64
Здесь – панель задач, позволяющая открывать окна и приложения, запускать программы (комп.).
Кликнув по нему, Логинов прошелся курсором по вывалившемуся в окне «дереву» и щелкнул по функциональной помете «Внести изменения».
Павел Алексеевич занял свое место в нескольких шагах от экрана, встав между Логиновым и сидящим за столом Часовщиком.
Стажер работал настолько быстро, настолько вдохновенно – такое сравнение тоже уместно – что даже он, редактор с двадцатилетним стажем службы, едва успевал следить за происходящим в канале, за действиями этого юнца и теми конфигурациями, которые тот выстраивал, чтобы добиться своей цели, чтобы получить искомый результат.
Когда Логинов щелкнул по помете «Внести изменения», на экране – чуть выше центра – появились три «превьюшки». Это были запакованные событийные ролики. Когда Дэн навел курсор на левый в этом ряду ролик; в справочном табло вспыхнула запись:
Волоколамское шоссе_НКВД_Сотник_1941.11.16
Логинов скосил глаза на табло обратного отсчета – 16:00… 15:59…
Он щелкнул по квадратику, раскрывая ролик на воспроизведение.
Появилось изображение во весь экран; сквозь белесую снежную взвесь по неровному, местами разбитому, содранному гусеницами танков асфальту неширокой дороги мчатся две машины…
Впереди, подпрыгивая на ухабах, несется пятнистая – в серых и белых камуфляжных разводах – ГАЗ 61–73. [65] По корме у нее грузовик с плотно сидящими в открытом кузове солдатами – эти в полушубках и завязанных под подбородком ушанках, поверх которых надеты каски…
В низких кюветах там и сям видны разбитые – или брошенные – машины, передки орудий, подводы, встречаются и неубранные трупы. На север от дорожного полотна лежит заснеженный лес; опушка испятнана воронками от снарядов и авиабомб, деревья и кустарники посечены осколками или вовсе вырваны с корнями.
65
ГАЗ 61–73 – полноприводный легковой автомобиль с закрытым кузовом седан. Во время ВОВ эти первые, по сути, внедорожники использовались для передвижения высшим командным составом армии.
Но само Волоколамское шоссе, само дорожное полотно не обстреливают, не бомбят – немцы берегут эту дорогу, она им нужна, она чрезвычайно важна для последнего рывка к Москве.
Стал отчетливо слышен гул сражения. На общем фоне этого слитного и довольно громкого рокота выделяются отдельные звуки
От опушки вдоль линии редких стрелковых ячеек к шоссе поспешают две или три человеческие фигурки.
– Стоооой! – сорванным голосом кричит на ходу один из них. – Куда прете!!! Там немцы!!!!
Водитель ударил по тормозам. Из машины выскочили двое: один в генеральской шинели и каракулевой папахе (этому лет тридцать пять), другой, моложе возрастом и ниже званием, в новеньком полушубке, перепоясанном командирскими ремнями.
Дэн навел курсор на фигуру молодого мужчины в полушубке. Хотя он его признал, следует удостовериться в правильности своей догадки.
В справочном табло появилась запись:
Старший лейтенант госбезопасности Авакумов М. А.
«Получил, значит, повышение…» – подумал Логинов. – «Но что он здесь делает, это нерядовой сотрудник Спецотдела?»
Дэн навел курсор на фигуру мужчины в генеральской папахе.
Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Серов И. А.
Пехотный командир в мокрой шинели – увидев выбравшегося из легковой машины высокого чина – прибавил ходу. Подбежав, бросил красную озябшую руку к виску:
– Товарищ… – не увидев знаков отличия, сипло продолжил, – товарищ генерал, второй батальон тысяча семьдесят третьего полка триста шестнадцатой стрелковой дивизии [66] …
– Ты – комбат Рязанцев?! – оборвал доклад Авакумов.
– Так точно, командир батальона старший лейтенант Рязанцев!
– Где лейтенант Сотник? – накаленным голосом спросил у него член Военного совета Западного фронта, занимающий также должность заместителя главы НКВД и начальника охраны тыла Московской зоны. – Где, я спрашиваю?! – Он посмотрел на парня в мокром полушубке с по-восточному круглым лицом. – Ты – Сотник?
66
Впоследствии – 8-я гвардейская Панфиловская дивизия.
– Никак нет! Младший политрук Кудайбергенов…
– Где Сотник? – теперь уже резко спросил Авакумов. – Почему его здесь нет?
– Лейтенант Сотник?..
Комбат, казалось, не сразу понял, о ком речь, кого именно спрашивают этот высокий чин и тот особист, который приехал вместе с ним.
– Так точно, – выпалил он. – Есть у меня такой! Прибыл в часть только вчера с пополнением! Был поставлен на пулеметный взвод! От них связной недавно прибежал!.. Сотник принял командование второй ротой… они все еще удерживают станцию!
– Где именно он сейчас находится?
Комбат, обернувшись, показал в ту сторону, – южнее шоссе – где трещали в снежной круговерти, выстрелы. И, похоже, перестрелка, разгораясь, подобно сухому хворосту, брошенному в костер, лишь усиливалась…
– Вторая рота держит оборону на станции Матренино… это в двух километрах отсюда!
– Что? Почему он не здесь?! Па-ачему, я вас спрашиваю, не выполнен приказ штаба фронта?!!!
Мужчина в генеральской шинели стал расстегивать крючки, как будто ему стало жарко.