Скрижали
Шрифт:
* * * * *
Когда вы любите, «я» отсутствует. Там, где любовь, там нет «я».
* * * * *
Важно понять не то, кто именно Учитель, а почему вы за ним следуете.
* * * * *
Ум должен быть совершенно пуст, чтобы получать. Но желание стать пустым, чтобы приобрести, — это глубокая внутренняя помеха. Это необходимо понять полностью.
* * * * *
И бедность и богатство являются узами. Тот, кто сознаёт
* * * * *
Быть властным, быть преуспевающим — означает находиться в рабстве.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Никогда не прощу Крамеру этих своих слез, — думал Борис Юрзаев, проснувшись на раскладушке в пустой комнате. — Пожалел он меня! Лучше бы «СкрижалиІ оставил. Чёрт возьми, даже сердце болело, даже тюрьма приснилась. Да, тюрьма приснилась, давно этого не было…»
Брызнул звонок телефона.
— Кто? Что? Слушаю!
— Это Толя. Доброе утро. Что, звонил вчера Артур?
— Нет. Не звонил.
— Да ты что?! — огорчился Толя. — А я только что после пробежки. Вытащил из ящика газету, а там длинный такой конверт. Письмо! Как ты думаешь, от кого?
— Не от Артура же?
— Из Австралии, из Мельбурна от Виктора! Вот на конверте написано: «Артуру Крамеру и всем членам группы». Жутко хочется прочесть! Как ты думаешь?
— Вскрывай! — Борис откинул одеяло и сел на раскладушку. — Раз всей группе, значит, и нам, кому же ещё? Кому?
Маниакальная надежда на то, что там, в Мельбурне, известно что-нибудь о «Скрижалях», слабо затрепетала в душе.
…Как хорошо и просто прошли эти полтора года с Виктором. Еженедельно вечерами собирались на три часа в так называемой оздоровительной группе при бассейне «Москва», осваивали позы хатха–йоги, крутили воображаемые спирали по Перепелицыну, делали доклады о «Тайной доктрине» Блаватской, об «Агни–йоге» Елены Рерих… Потом — плаванье. Медитация в воде, лёжа на спине. И всего-то с каждого брал Виктор по сотне. Правда, таких групп у него было шесть или семь. Это сколько же в месяц?
Толя Сергеев наконец распечатал конверт и начал читать торжественным голосом:
— «Здравствуйте, Артур, Анна! Здравствуйте, все друзья!»
— Только, пожалуйста, без пафоса! — крикнул Борис. — Ненавижу пафос!
— Хорошо, — кротко согласился Толя, продолжая чтение. — «Как там у вас? По телевизору, по радио стараюсь следить за событиями. В курсе дела. И тем не менее завидую вам. Здесь болото бездуховности. Местные русские и украинцы — жуткие куркули, обыватели. Не с кем слова сказать. Мельбурн — город–парк, утопает в зелени, на свободе летают попугаи. Океан в десяти минутах езды от дома, где мы снимаем трёхкомнатную квартиру. У меня уже есть машина, хотя и не новая. Светка с дипломом врача ездит на курсы медсестёр, Игорек — в школу. Я пока без работы. Живем на пособие, молитесь о нас! Нам тут плохо. Мы в вакууме.
У вас начинается весна, у нас начало осени. Зимы здесь нет. Иногда температура опускается до 2–4
Артур! Я так жалею, что мой застрявший в мочеточнике камень и Ваше вмешательство свели нас всего за два года до моего отъезда. Часто вспоминаю последнюю встречу у Вас дома. Помните? Вы говорили, что глубокая медитация достигается не столько посредством позы, регулировкой дыхания, а прежде всего Иисусовой молитвой, когда она опускается в смиренное сердце и сама начинает твориться в нём. Я всё помню! Приходится признать: неправильно вёл свои группы. Последнюю в том числе. Замечательно, что в конце концов Вы согласились взять её на себя. В этом смысле уезжал со спокойной совестью.
Артур! Теперь я, что называется, кусаю локти, что не попросил копию того, что Вы как-то назвали «СкрижалямиІ, откуда Вы мне прочли несколько потрясающих фрагментов. И дело не в том, чтоб научиться целительству. Знаю, эта возможность мне не дана. Так можно ли надеяться получить копию «СкрижалейІ хоть когда-нибудь в будущем? К концу августа к вам в Россию собирается лететь один мой знакомый. Могу передать денег на ксерокс, на машинистку, если надо. Кстати, через него хочу передать всем сувениры. Что прислать Вам? Какой у Анны размер ноги? А у Валечки?
Молитесь обо мне. Горячий привет Анне! И всем. Виктор».
— Так он только в августе приедет, этот его знакомый?! — прямо-таки заорал Борис. Ревность к Виктору, который может получить «Скрижали», была нестерпимой.
— А что? — удивился Толя. — Ты давно уже будешь в Израиле.
— В том-то и дело! В том-то и дело! — вопил Борис. — А что Валечка? Где сейчас Валечка? Ты её видишь?
— Работает у себя в Боткинской. Вчера она с сыном и ещё трое наших были в Малом зале на концерте.
— Что ж меня не пригласил?!
— Ты же сидел ждал звонка Артура!
— Ах да! В каком корпусе работает? В двадцатом? Привет!
…Через час Борис Юрзаев уже подъезжал к больнице имени Боткина. Хотя Валя Мурашева и была, кажется, одной из немногих, кого в своё время Виктор называл «продвинутой», а Крамер прилюдно хвалил, ставил в пример, Борису не верилось, что она обладает «Скрижалями». Слишком уж проста была эта массажисточка, слишком богомольна. Однако пренебречь этой встречей он не мог: чем черт не шутит.
На территории больницы, свернув вправо, проехал мимо приёмного отделения, у которого, как всегда, стояли машины «Скорой помощи», потом свернул влево, чтобы подкатить к высокому двадцатому корпусу, но узкий проезд был перекрыт работающими асфальтоукладчиками.
Борис развернулся, поехал через боковую дорожку в объезд, и тут за старыми тополями мелькнул одноэтажный краснокирпичный домик.
Через сутки, завтра, он будет думать о том, что было бы, если б асфальтоукладчики не перекрыли прямой путь и он не проехал бы мимо этого красного домика, где помещалось ре–анимационное отделение, оснащённое похожими на стеклянные саркофаги кислородными камерами.